Не будите спящих красавиц

«Ой ты гой еси (наверное у них так положено вместо приветствия) странь неведомый. Ты пошто пришел в сей отрадный край? Али блажь тебе в башку стукнула (вот бы Михеичу это почитать), аль послал кто сильным говором (тут прямо в точку)? Коль нужда твоя в злате–серебре (интересно, а кому они не нужны), то ступай вперед без оглядочки. А тому, кто силушку удалецкую показать горазд в бранном подвиге (благодарствую, вчера напоказывалась выше крыши, да и языками не владею, как шеф), влево путь лежит к Золотой Орде. Кто же правый путь изберет себе (подозрительно знакомый слоган), тот зараз найдет деву справную (все верно — справа же). Кто ж зазря баламошится, возвертайся взад (тут раздельно надо было, наверное), откель пожаловал».

Вчера мы здесь проезжали с бабушкой Ягой, но печка дымила так сильно, что не было никакой возможности для чтения. Значит, так, что у нас есть. Справа Козьи Копытца расположены, а там Несмеяна, про которую Котофей говорил за ужином. Нам туда точно не надо. Слева басурмане, в эту сторону тоже не пойдем. Мурзик, хоть и имеет имя подходящее, однако наружностью не вышел. А там встречать будут по лицу, а не по паспорту. Остается только прямо шагать. Заодно и во вселенную к Вольдемару попадем. То есть, я хочу сказать, капитал увеличим.

Но носки решили иначе. Определившись с направлением, они дружно попрыгали по левому маршруту. Оставалось надеяться, что в Орду просто так не пускают, и у Мурзика будет шанс предъявить документы.

Пока стояли на распутье, я приобрела видимость туманной дымки, что подтверждало догадки о неподвижности, как причине уплотнения призрачного тела. Пришлось лезть в бутылку к голодному Фане, чтобы не пугать случайных прохожих.

Через несколько метров накатанная дорога приняла неухоженный вид, сузилась, а затем и вовсе закончилась. Конь остановился перед зарослями дикой конопли. Создавалось впечатление, что этим путем давно не пользовались. Возможно, Ядвига Константиновна замыслила недоброе и специально отправила Мурзу на погибель.

— Если мы здесь пойдем, то не только Орду увидим, — предупредила я стажера, — но и много чего другого, о чем даже не мечтали.

Он согласно кивнул и повернул коня в обход. Проехал немного вправо, затем в другую сторону, мимо замерших в недоумении проводников. Убедившись, что бурьян непролазный, Мурза вернулся к носкам.

— Эй, шерстянки безмозглые, — крикнул он им, наклонившись, — давно карты не обновляли, навигаторы хреновы?

— Мурзик, на тебя так трава действует, что ты с вещами заговорил? — испугалась я.

— Маха, не бойся, — успокоил меня Внутренний Голос, — пока доза не критичная. Вот как только они ему отвечать начнут, тогда все плохо.

В то время, когда мы решали, что нам делать, со стороны перепутья подъехала телега с навозом. Мужичок снял шапку и вежливо поздоровался.

— Здрав буде, добрый молодец. Не ты ли вчерась шествие возглавлял? — спросил он. — Больно, коник у тебя приметный, хохломастый.

— Вы обознались, — буркнул смущенный Мурзик, — это был мой брат. Подле…, то есть близнец, я хотел сказать.

— А-а, тогда ладно. А то я хотел ахтограф для Параши попросить, — и пояснил. — Это дочка моя.

— А вы в Орду едете? — поинтересовался ученик.

— Дык дань вот везу. Двенадцать лет собирал, — мужичок развел руками.

Мы дружно посмотрели на навоз, и Мурзик даже уточнил:

— Так это дань, а я думал удобрение.

— У меня два варианта, — сказала я ему на ухо. — Или он очень жадный, или мало кушает.

— А у них тут все худо, — продолжал данник, — видать, Илюха поперед меня приходил.

— Муромец? — уточнил Мурз.

— Он самый. Как зенки зальет в «Трех корочках», так и кобенится. Божедурье у него в крови, — словоохотливый собеседник продолжал сплетничать, — Ендовочник знатный, хмеля отведает и вавакает, что время приключений и пора потешиться. А я ономнясь козлодерку заезжую на площади слушал, дык она пела, что делу время, а потехе час.

Вот откуда бабушка Яга образ скомуниздила. Оказывается, у них недавно гастроли прошли.

— О, у вас артисты с концертами бывают? — обрадовался стажер.

— На день города Берендей гульбище закатывал, — мужичок тоже закатил, только глаза, — столько сраму я за всю жисть не видал. Один молодец даже перья нацепил, так ентого лободыра до самых ворот гнали, чтобы другим неповадно было. Неча народ смущать. Ну, бывай тогда, а я взад возвертаюсь.

Он повернул хмурую пегую лошаденку и укатил обратно.

— Что делать будем? — невзначай спросила я.

— Может, к Котофею сходим? Он все на свете знает, — предложил Мурз.

На том и порешили. Стажер нагнулся к носкам и продиктовал новые координаты — Лукоморье, древний дуб, Баян.

Когда проехали одинокий покосившийся крестик, я расслабилась. Носки шагали в правильном направлении. Отсюда мы и пришли из нашего измерения.