Не будите спящую ведьму

И уже не видела, как мужчины выскочили из бассейна-песочницы, схватились за руки, образовав замкнутый круг. В середине оказался ничего не понимающий Дирк.
Я видела другое: закрыв точку сосредоточения энергии и блокировав точку её выхода, Эрик преградил путь твари, рванувшей было из западни. И встретился с нею сознанием, выйдя в единое информационное поле и твари, и Батиса.
Как я за три минуты пережила ужасы отца и сына, так и лейтенант сейчас принял на себя тяжкий вес воспоминаний Батиса. Единственное, на что можно надеяться, — Эрик взрослый. Он должен пережить без ущерба психике удар чужих воспоминаний, живя прямо в них. Во всяком случае, он-то знает, что происходит. Тем более — опыт у него уже есть. Как есть и некоторая практика адаптации к ментальному удару.
Теперь мне не нужна помощь кого бы то ни было.
Со стороны, для непосвящённых, мои действия, наверное, напоминали бурную жестикуляцию глухонемого. Стремительно рисуя знак за знаком, интуитивно соединяя их в ещё неведомое мне самой целое, я отовсюду собирала энергию. Быстро плотнело пространство вокруг застывших двоих. Хорошо, что на этом уровне подземного здания нет ни единой человеческой души. Иначе в живых бы никто не остался.
Из-под очков Батиса потекли слёзы.
Лицо Тайгера окаменело.
Батис держался, потому что половину его боли взвалил на себя Эрик. Поневоле.
Мои руки застыли перед грудью открытыми ладонями вверх.
Вскоре я с трудом удерживала страшный вес собранной энергии. Впрочем, когда ладони стали опускаться под тяжестью, я с усилием надвинула невидимую тяжесть, как некую невидимую сферу, на сидящих.
Знак извлечения чужеродного тела.
Игольчатый сложился в длинную, тонкую иглу и вылетел в энергетическую сферу.
Знак оплетения, обуздания.
Игольчатый вяло колыхался — маленький шарик, густо утыканный будто плывущими, пока ещё мягкими иглами, — невидимый простому человеческому глазу в невидимом пространстве.
Через сидящих двоих Ник, прячущий Дирка от высасывающих энергию вихрей, чуть дрогнул. Я поняла: он видит игольчатого. Более того. Убей я тварь — он будет стрелять из огнемёта, готовно лежащего на сгибе его руки, и уничтожит тень, освободившуюся и готовую к новой атаке на человека.
Матвей стоял спиной ко мне. Я знала: он не повернётся. Он представляет, что происходит с сыном. Представляет, но помочь не может. Все его надежды на меня.
И я проделала всё, что сделала с Саймоном: впихнула в расслабленный шарик с иглами концентрат уплотнённой энергии и открыла его внутри Зародыша. Маленький бесшумный взрыв — и только тошнотворно болотного цвета дымок… С игольчатым работать даже легче: нет боязни повредить человеку мозги. Если, конечно, обладаешь умением набирать достаточно энергии, чтобы безопасно вытаскивать игольчатого из плоти, прежде чем убить его.
Обернулся Матвей. Лейтенант всё ещё блокировал энергетические выходы Батиса. Двое застыли скульптурой, купаясь в плотном облаке энергии. Представляю, что они чувствуют. Это напоминает купание в вулканическом озере с подземно-подводными гейзерами. Тело тоже превращается в гейзер.