Не был, не состоял, не привлекался

В конце 1960 года мне пришлось решать финансовый вопрос. Издательскому коллективу предложили путевку на круиз вокруг Европы. Стоило это удовольствие четырех моих основных месячных зарплат. Плаванье на корабле, заход в шесть стран… Заманчиво, но дорого. Дома идею поддерживали, а решающий аргумент я услышал от гроссмейстера Давида Бронштейна. Я сказал ему, что на Англию и Францию отведено по четыре дня, на Италию три, а на другие страны по одному. Он спросил, помню ли я первый день в Швейцарии, во время поездки семь лет тому назад? Я помнил хорошо. «А десятый?» И вот в январе я отправился в мое первое и единственное морское путешествие на симпатичном корабле «Советская Эстония». (Сделано в ГДР). Отправились из Риги вокруг европейских берегов в Одессу. И правильно поступил, потому что впечатлений от посещения шести стран плюс морское плаванье, да еще без исполнения каких либо служебных обязанностей, оказалось, пожалуй, побольше, чем от служебных командировок. Рейс был в известной мере экспериментальный. Зимой океан очень сердитый, туристов не жалует. Но речь идет не о плавании, а о днях во Франции.

Мы вышли на берег в Гавре. Неподалеку от нашего кораблика стоял на причале американский «Юнайтед Стейтс», водоизмещением в двадцать раз больше «Эстонии». Я, задрав голову, не без удивления смотрел вверх, желая увидеть крышу этого плавающего высотного дома. В Париж группа отправилась на автобусе. По дороге в Руане посмотрели знаменитый собор, витражи. Честно признаюсь, что меня это не волнует. Любопытно было узнать, что памятник Жанне д’Арк стоит не на том месте, где был костер, а по архитектурным соображениям неподалеку. Но то, что сожгли Жанну – это уж точно. Гид Володя, русский молодой человек французского розлива, называл героиню на французский лад Жандарка. По дороге произвел впечатление небольшой стадион, как бы врытый в землю, сработанный рабами древних римлян. Цел до сих пор. Строили на века. Проверено практически.

Дни в январе короткие, в Париж приехали затемно. Гид называл улицы и площади, по которым ехал наш автобус, и все наименования были знакомы по Бальзаку, Мопассану и другим писателям. Разместились в отеле «Бребан», в центре города. Однако обедать нас водили в соседнее кафе, благодаря чему позже приключилась маленькая комическая сценка. В этом кафе на стене на видном месте висел велосипед – реликвия. Память о том, что когда-то здесь решали вопрос об организации велосипедных гонок Тур де Франс.

Меня и моего тезку художника разместили в одном номере. Он сказал, что после ужина мы должны пойти посмотреть знаменитое Чрево Парижа, тогда еще не ликвидированное. Мы просто обязаны не спать, а смотреть, не только ради себя, но и ради друзей, тех, что не в Париже, а в Москве и мечтают о Париже. Кварталы Чрева действительно впечатляли. В одном переулке пахло яблоками, в другом грибами… Машины подвозили продукты, и шла разгрузка. Позже эти разнообразные продукты развезут по магазинам, ресторанам, кафе. Миша делал наброски в блокноте. К нам подошли и, насколько я понял, хотели вступить в коммерческий контакт, полагая, что Миша интересуется ценами.

Особенное впечатление на меня произвела сцена разгрузки фуры, доставившей выпотрошенные коровьи туши. Ловко маневрируя на узкой улице, шофер поставил машину так, что задний бампер почти соприкасался со стеной дома. Поднялись металлические жалюзи, и хромированная штанга внутри складского помещения была соединена со штангой внутри фуры. На последней, на крючьях висело много туш. И один единственный человек, цепляя этакой металлической тростью крюк, на котором висела туша, без усилия увозил тушу по штанге вглубь склада. Разгрузка фуры продолжалась минуты. В тишине, без тяжкого труда и мата.

Времени на сон осталось немного. И когда первым для нас с соседом ранним парижским утром в дверь постучали, никто не хотел вставать открыть дверь. Снова стук, затем щелчок замка, официант открывает дверь и входит с подносиками и ставит их прямо на тумбочки при кроватях. Кофе, булочки… На следующее раннее утро снова стук в дверь. Сознательный полуголый Михаил вскакивает, дверь открывает официантка, не обращая внимания на мужской стриптиз, ставит кофе и удаляется, не аплодируя.

О специалитете Чрева Парижа – луковом супе – классики рассказали все. И об Эйфелевой башне, Триумфальной арке, Лувре, Елисейских полях и многом другом – тоже. Могу лишь добавить, что в музее Родена мне было очень холодно, а в Нотрдам де Пари священник протягивал туристам для поцелуя руку в лиловой нитяной перчатке. Мы с ним обменялись взглядами, и он мне руку протягивать не стал. То ли сообразил, что я атеист, то ли догадался, что я несу ответственность за ужасную юридическую ошибку далеких предков.