Не было бы счастья

Благодарные ученики, большинство из которых уехали жить и работать за границу. Богданова то, как он жил, устраивало. У него никогда не появлялись мысли о том, что со своими талантами в другой стране он мог бы жить более обеспеченно, пользоваться многими благами цивилизации. Постепенно прогресс коснулся и его. С появлением в доме компьютера он воспрянул духом. Отпала масса обременительной работы и, как результат творческого подъема, вышла его новая книга. Владимир Петрович был по-своему счастлив. У него, как у человека без нереальных претензий к жизни, было для этого все. Главное, любимая жена, посвятившая себя семье, дому, и единственная красавица-дочка. Золотые руки Киры могли все: заменить прокладку текущего крана, разобрать и починить газовую колонку. Затеять ремонт и, привлекая неизвестно откуда взявшихся личностей, завершить его в кратчайший срок, как раз за время командировки мужа. Она успевала работать, отдыхать, одаривать окружающих своим вниманием. Если бы не плохое состояние здоровья, Кира, наверное, согласилась бы на второго ребенка и ее неуемная энергия нашла бы выход в заботах об еще одном дорогом существе. Полиартрит, заработанный в студенческие годы как осложнение после жесточайшей простуды на колхозных работах, не давал забывать о себе ни на один день. Просто было или терпимо, или нестерпимо. С годами прибавились проблемы с сердцем. Пришлось уйти с любимой работы и находить себя только в домашних заботах. Кира не привыкла сокрушаться и, принимая такое положение вещей, быстро научилась шить, вязать. Ее время должно было быть максимально заполненным. Ведь чаще она физически не могла ничем заниматься. Поддержка мужа была важнее всех заокеанских лекарств, которые по просьбе Владимира привозили его друзья и знакомые из-за границы. У нее была крепкая семья, любящий муж и прекрасная дочка. Немного здоровья не помешало бы, но не стоит гневить Бога. Кира твердо знала, что она гораздо счастливее многих женщин с отменным здоровьем. Ведь у нее было то, что ценится во все времена, — душевный покой и поддержка близких. А рождение дочки сблизило их еще сильнее. Малышка была не по годам серьезной и понимала все без слов. Когда мама перестала ходить на работу, девочка сначала обрадовалась: ведь теперь она не будет целыми долгими днями одна, ей будет с кем поиграть, почитать. Но на деле присутствие мамы дома сводилось к тому, что часто она просто не могла встать с постели. Так что Лита с детства научилась ценить то сладостное время, когда, после очередного обострения, мама становилась веселой, подвижной, нежной, улыбающейся. Принималась шить очередные наволочки, пододеяльники, брюки под заказ.

Еще тогда девочка решила стать врачом. Идеалистические мечты избавить мир от болезней прочно засели в ее голове. Кира Сергеевна пыталась отговорить ее от этого. Она, как никто другой, знала, насколько ранима ее девочка. Чувствительная, бледнеющая при виде крови, готовая зареветь рядом с пострадавшим, Лита не подходила на роль бесстрашного врача. Оставалась надежда, что это все пройдет во время учебы в институте. Тщетно. Занятия по анатомии Литу доводили до дурноты, жалобы больных воспринимались слишком близко к сердцу. Словно назло самой себе, имея возможность остаться в интернатуре, она стала работать кардиологом в реанимационной бригаде «скорой помощи». Она добровольно устроила себе испытание на прочность. Ежедневные ежовые рукавицы, состязание со страхами. Борьба была обречена на провал. Нервное напряжение на работе плюс неудавшаяся личная жизнь со Скользневым — такого никто долго не выдержит.

Мать и отец болезненно воспринимали происходящее с дочерью. Они всякий раз спрашивали себя: что упустили, что не сумели объяснить? Не их ли вина в том, что Лита каждый раз загоняет себя в тупик, пытается сделать противоречащее ее натуре? Не из этой ли серии и предстоящий брак с Мартовым? Она хочет показать, что способна на лучшую жизнь. Может, ей даже противен ее избранник, и только для того, чтобы подняться в их глазах, она идет на этот шаг. Владимир Петрович внимательно посмотрел на жену, дочь. Обе взволнованны. Кажется, ни одна, ни другая до конца не осознают предстоящих перемен.