Не было бы счастья

Мартов неслышно зашел в комнату, прикрыл за собой дверь. Подошел к окну, не глядя на Светлану. Медленно падали хлопья снега. По дороге проезжали одинокие машины. Было уже за полночь. Какие дела заставляли водителей в столь поздний час сидеть за рулем? В доме напротив в редких окнах горел свет. Там тоже не спали. Обернувшись, Георгий посмотрел на Свету. Она сидела, сжавшись, обхватив руками коленки. Опять в своей голубой пижаме, такая жалкая, испуганная. Он почувствовал себя повелителем. Она сделает для него все, а он рядом с нею будет создавать того Мартова, о котором пока никто не знает. Пауза затягивалась.

— Светка, ты правда ни о чем не жалеешь?

— Правда. Я счастлива, поверишь? Оказывается, так мало нужно для того, чтобы почувствовать крылья за спиной. Бывает первая любовь и любовь к первому мужчине. Для меня это соединилось в одном лице. Я твоя от головы до пяток. Знаю, такое лучше не говорить. Вы не любите открытой любви. Вас нужно водить за нос, держать на расстоянии и иногда подставлять щеку для поцелуя. Я так не могу. Сказать точнее, с тобой не могу. Не хочу тратить время на бессмысленные кривляния. Надоело кокетничать, очаровывать, расточать обаяние во все стороны, авось в кого-нибудь попадет — и наповал. Мне нужен ты, только твоя любовь. Разочаровала?

— Нет. Просто, думаю, рано говорить о сильных чувствах. Мы не так много времени провели вместе, но ты вправе говорить то, что чувствуешь. Искренность свойственна сильным личностям.

— Я слабая, ленивая, привыкла к роскоши, свободе. Родители и бабуля избаловали. Но я быстро учусь всему.

— Всему?

— Абсолютно. — Светка встала и, подойдя к Жоре, обняла его. — Я стану такой, какой ты захочешь меня видеть. Стервой, святошей, дурочкой, умницей. Только одно «но».

— Интересно.

— Ты должен быть только моим.

— Ходить на привязи и преданно заглядывать в глаза?

— Не утрируй. Хоть за тридевять земель, но душой и телом мой.

Мартов подумал, что Борзова не так проста и наивна, как ему казалось. Разговор о верности и обязательствах после первой же близости. Как мужчина, он увидел в этом посягательство на свою свободу. Если бы женитьба на Светлане не входила в его планы, то он, пожалуй, больше бы ни на что не претендовал. Но в данном случае ему следовало изобразить легкое негодование и только.

— Все вы, девушки, одинаковые. Сами ножки расставляете, а потом обязываете за это платить. Я, конечно, готов, но это просто попахивает…

— Так я и знала. — Светка повернулась и быстро пошла к двери. Мартов едва успел остановить ее, схватив за руку. — Отпусти. Спокойной ночи. Будем считать, что ничего не было.

— Нет, было.

— Зачем тебе настаивать, когда попахивает?

— Не воспринимай все так буквально.

— Зачем? Я хочу знать!

— Затем, что мы будем вместе.

— Что означает твое «вместе»?

— Муж и жена — одна сатана. Такая трактовка мне нравится, а тебе?

Света почувствовала себя на седьмом небе. Обидные слова тут же забылись. Он ведь просто бравировал, ему нужна ее любовь. Он хочет всегда быть рядом, только как-то странно это предлагает. Ни разу за время их знакомства не сказал, что любит. Сегодня молча, словно голодный зверь, взял ее. Даже не поинтересовался, было ли с нею когда-нибудь такое. Кажется, решил, что было, но ей-то лучше знать: никого так близко к себе она не подпускала. Она ждала такого, как он, — красивого, умного, статного, любимого. Хочется прыгнуть ему на шею, расцеловать, но она и так сегодня сказала слишком много.

— Знаешь, Жорка, я очень консервативный человек, люблю соблюдать традиции.

— Давай без загадок.

— Через два месяца, примерно в начале мая, возвращаются родители. Я бы хотела вас познакомить. И с твоими родителями желательно тоже познакомиться.

— Ты намекаешь о сватовстве по всем правилам? — Света кивнула, а Георгий все больше удивлялся. Зачем соблюдать такие формальности, от которых уже ничего не зависит? Что изменит встреча, пропитанная волнением и скованностью? — Никогда не предполагал в тебе такую старомодность.

— Я собираюсь замуж один раз и хочу все сделать как надо.

— Люди сами загоняют себя в рамки правил. Это глупо, но если тебе будет приятно, я готов. — Мартов опять смеялся в душе. В том, что он понравится Борзовым-старшим, сомнений не было. — Теперь давай спать.

Георгий поцеловал Свету. Торопливо чмокнул в щечку, предвкушая момент, когда останется один, но Света медлила.

— Жора, ты ни разу не сказал мне того, что говорят все влюбленные. Это такое блаженство, а ты лишаешь меня его.

Мартову пришли на ум строки:

«Притворной нежности не требуй от меня:
Я сердца моего не скрою хлад легальный…
Служа приличию, фортуне иль судьбе,
Подругу некогда я выберу себе
И без любви решусь отдать ей руку…»,

но произносить вслух «Признание» Баратынского он не стал.