Не было бы счастья

Сарафанное радио сработало безукоризненно и за несколько минут весь поселок узнал о случившемся. Кожевенных и шкурных дел мастер принял парня как родного. Даже стол накрыл. Этим он выразил признательность Ждану за наказание купца, отказавшего в женитьбе одного из своих сыновей на его дочери. К тому же богатей постоянно привозил шкуры в деревню по низким ценам и являлся серьёзным конкурентом. Теперь этого не будет долго, а если посчастливится, то никогда. А поскольку благодетель оказался безработным, кожевник предложил ему заняться выделкой шкур. Работа непыльная, на свежем воздухе, нагрузки посильные, и заключаются в том, что необходимо замачивать воловьи шкуры в мастерской, и через некоторое время таскать к реке, чтобы смыть с них раствор. Для этого требовалась недюжинная сила. Вроде всё понятно, идёшь в мастерскую, берёшь шкуры, погружаешь в раствор, после относишь к реке, где хорошенько промываешь. Затем возвращаешься в мастерскую, развешиваешь шкуры, чтобы обсохли равномерно и не потрескались, и лишь после этого из них можно что-то изготовить. Недомыка принялся за работу с усердием японца-трудоголика. И надо же иметь такую силищу: если до него удавалось отмыть от раствора десятка полтора шкур за день, то Ждан по-стахановски выдавал сто норм. Работодатель не нарадовался на нового работника. Даже уволил остальных. Небольшой подсчёт показал, что благодаря новичку сэкономленных на зарплатах денег хватит на покупку даже аглицкого племенного быка породы «Бынтли», шкура коего отличается удивительной эластичностью и прочностью. От открывающихся перспектив и потенциальной прибыли закружилась голова.

Жалобные крики скотины он услышал не сразу. Сердце ёкнуло от нехорошего предчувствия и остановилось. Что-то неладное творится со стадом высокопородных быков, шкуры которых использовались для выделки. Когда мастер вбежал в ремесленные мастерские, Ждан пытался затолкать в бадью с раствором последнего рогатого. Нет, все притопленные животные оказались живы, разлеглись на полу словно на пляже. Только лица, в смысле морды, приобрели зеленовато-синюшный оттенок, языки вывалились, покрылись желтоватым налётом, даже чёрные носы посерели. Несложно догадаться, что налицо признаки отравления. Последний бык, растопырившись над чаном так, будто собирается родить кита, продолжает упираться и голосить, как это могут делать только роженицы. В глазах страх, мольба и неистребимое желание ещё пожить. Недомыке надоела упрямая скотина. Применив бросок через колено, он швырнул животное в бадью. С выражением крайнего отчаянья на морде в растворе скрылась голова. Мастер набросился на работника с кулаками, а тот, прикрывшись руками, непонимающе что-то бормотал и оправдывался. В это время бык выбрался из чана. На морде появилось выражение как у побывавшего на том свете человека, коему открылась Великая Истина. Рогатый удалился на улицу, где и начал первую проповедь среди кур, гусей и другой дворовой братии. Скотина внимала с сочувствием и безразличным интересом. А тем временем до мастера дошёл смысл лепета работника. Оказывается, этот увалень решил внедрить в производство ноу-хау. Вместо того, чтобы убивать животное, вымачивать шкуры, таскать их к реке, счищать едкий раствор, волочь обратно, а потом сушить, не проще ли сразу вымочить быка. Зверюга сама сходит к водоёму, ополоснётся, потом обсохнет в тенёчке равномерно-равномерно, и после снимай с неё готовую шкуру. Это ж как удобно. Мастер онемел от услышанного. Сил хватило лишь на одно слово: «Во-о-он!»

Следующим «счастливчиком», неосторожно принявшим на работу Недомыку, оказался гончар. Мастер длительное время отсутствовал в поисках нового сорта глины, ибо замыслы имел грандиозные, а мечты – смелые. Месторождения, что находились у села, давали продукт, использовавшийся лишь для изготовления столовой посуды, а мастеру восхотелось создать шедевр. Для этого требовалась глина другого сорта. Он целую неделю колупал землю в лесу, у речки, в балках, даже под деревьями, но тщетно. Провизия закончилась, пришлось идти домой несолоно хлебавши, несахарно пивши и некисло тошнивши. И, как всегда это бывает, в одном из оврагов недалеко от деревни обнаружился целый пласт каолина, то есть голубой фарфоровой глины. Причём она оказалась настолько хорошей, что если сделать вазы, все мастера Востока обварять себе ноги. В смысле кипятком описаются. Гончар аж запрыгал от радости. И как сглазил. После того, как быстренько сбегал в деревню за телегой и начал раскопки, оказалось, что глины в месторождении немного. Набралось всего четыре ведра. Он вдоль и поперек исковырял весь овраг, понаделал кучу шурфов и канав, но тщетно. Это расстроило, но и распалило желание работать, так сказать воплотить замыслы в жизнь. Энергия забила в теле ключом, и вместо того, чтобы сесть в телегу, гончар поволок коня под уздцы. Причём так торопился, что животное еле поспевало.