Не было бы счастья…

Олег лишь скептически хмыкнул, с тоской прикидывая, как три дня придётся торчать на базе отдыха в дождливое сырое межсезонье и хлопать каждому выступающему в надежде, что речь окажется не особо долгой. Но всё оказалось совсем не так, как он представлял. Приехали на базу к обеду, разместились в летнем корпусе в комнате на четверых. У Олега сразу же испортилось настроение. Из-за трёх дней слёта топить не стали, и комнаты выглядели уныло, казённо, и сырость, что царила ранней весной за городом, казалось, пропитала стены насквозь. Койки облезлые, двери не запирались даже на щеколды. Про душевую и говорить нечего. Ржавая лейка тоскливо торчала из стены, и по налету от воды и подтёкам было понятно, что мыться в любом случае не получится. Два парня, что поселились на свободных койках, тоже не понравились. Один — рыхлый и мордастый, с масляными глазками Андрей Иванюшин, второй — худощавый, с нахальным взглядом Костя Лепунов. Виталик, к удивлению Олега, был в приподнятом настроении, говорлив сверх меры. Видно было, что знаком с этими парнями давно.

— Вот, любите-жалуйте, заместитель мой, Олежка Князев, — радостно выкрикнул он, как только зашли в комнату.

— Новому человеку всегда рады, да, Андрюша? — с фальшивой улыбочкой подмигнул Лепунов. — Нам в комсомоле хорошие люди всегда нужны.

— Главное, чтобы честный и активный, — поддакнул Иванюшин. — Свой должен быть, которому довериться можно.

— А то! Князев у нас свой, не сомневайся! — Хохотнул Гуськов.

— Как у вас там с организацией общественной работы? Отчётно перевыборное собрание провели? — продолжал Лепунов, уставившись на Олега.

Этот тон и манера разговаривать расхожими шаблонными фразами выводила Олега из себя, но он сдержался, словно чувствуя, что началась какая-то игра, у которой есть свои правила и не ему, новичку, их нарушать.

— Вот недавно политинформацию в подшефной школе проводили, тема «Два мира — два детства», — старательно скрывая издевку, воодушевлённо воскликнул он. — Слёт для вожатых сделали, ну и потихоньку готовим инструктивный лагерь к лету.

— Вот и правильно, с молодежью нужно больше работать, — кивнул Лепунов.

— Молодежь — будущее нашей страны! — как с трибуны картинно бросил Виталий.

— А наша задача направить эту молодежь в правильном направлении, — многозначительно подытожил Иванюшин.

Олегу захотелось придушить Гуськова где-нибудь в укромном уголке. Устроил развлечение, придурок. Лучше сверхурочно в машине ковыряться, чем три дня терпеть этих двоих говнюков, которые не верят ни единому собственному слову. Благо бы трындели на собрании, так нет, сейчас попросту сидя в компании продолжают лозунги шпарить, словно не осталось у них в голове обычных человеческих разговоров.

Но вдруг все трое перемигнулись, и рыхлый Иванюшин кряхтя потащил из-под кровати спортивную сумку, издающую знакомые каждому призывные звуки.

— Не надорвись, Андрюша, — хихикнул Гуськов, — оставь на потом, начальство угощает.

— Знамо дело, на после оставим. А то ведь всегда карапульки да не хватает, а магазинов рядом нету, до деревни вряд ли кто доберётся, — рассмеялся Иванюшин.

— Да хоть бы и рядом, к чему светится? — ухмыльнулся Лепунов. — Ну наша вода — ваша еда, — подмигнул он Гуськову.

Тот поднял вверх ладони: мол, не сомневайтесь, всё доставлено.

— Давай, заместитель, распатронь наш дипломат.

Олег пожал плечами и раскрыл пузатый портфель, набитый консервами, который Виталий навязал ему ещё в электричке.

Потом пошли на ужин, что подали в такой же сырой и нетопленой как все корпуса столовой. За стол, накрытый на шестерых, сели своей компанией и подсели ещё две девицы неинтересные и не вызвавшие у Олега симпатии. Иванюшин напротив оживился, сыпал шуточками. Довольно ухмылялся Лепунов. Виталий лишь снисходительно улыбался, шаря глазами по залу. Видно, нашёл кого-то ему интересного и, удовлетворенно хмыкнув, принялся за еду.

Потом объявили свободное время на пятнадцать минут, а дальше собрание в актовом зале. Вышли курить на улицу.

Сумерки мартовского дня вызывали желание оказаться в тёплой уютной комнате с материными пирогами и большой кружкой чаю, и желательно подальше отсюда.

— Ну спасибо тебе, Виталик, удружил, — криво усмехнулся Олег. — Прям всю дорогу мечтал так повеселится.

— Не торопись, Князев, веселье впереди, благодарить будешь, — уверенно бросил Гуськов.

— Ну-ну, жду не дождусь, — скептически пробормотал Олег.

Собрание затянулось на два с лишним часа. Каждого нового оратора встречали дежурными аплодисментами, ёрзая на неудобных стульях, вытягивая ноги и борясь с желанием не задремать. Когда объявили об окончании, захлопали воодушевлённо, словно самой интересной новости, ради которой и собрались.