Не было бы счастья...(СИ)

— Сначала он провел месяц в обычной больнице, его лечили от сильнейшего воспаления легких и от истощения. Его физическое здоровье не вызывало опасений, все таки молодой организм справился, а вот его психическое состояние… Когда его привезли в психиатрию, он вообще не реагировал на окружающий мир. То есть, он сам ходил, ел, мог что-то рисовать, но на вопросы и действия окружающих не отвечал. Герр Фрайдерман обследовал его и вынес вердикт – Билл просто не хочет возвращаться. После всего случившегося, его организм старался оградить психику от внешнего воздействия. Потребовалось два месяца, чтобы вытащить Билли из его скорлупы, а еще два – чтобы он снова заговорил, и вообще более-менее вернулся к нормальной жизни. Когда Каулитц выписывался, его состояние все еще было не очень стабильным, но доктор Фрайдерман все-таки пошел навстречу его отчиму и разрешил отправить парня в эту зарубежную школу при условии, что и там Билл будет находиться под наблюдением врача.

— Боже… Густ…. – Том выпустил из руки стакан, не заметив, как по обивке и ковру потекла темная жидкость – И теперь, после того, что я сделал…

— Да – жестко ответил друг – После всего этого тебе остается только молиться, что Билл все же откроет глаза и не впадет опять в психический анабиоз. Потому что в этот раз вытащить его будет куда сложнее, а может, и вовсе невозможно.

Густав видел, что до его друга наконец дошло, что он натворил, и это вселяло в доктора надежду, что мужчина осознает свои ошибки и сможет их исправить.

— Я вколол ему сильные антибиотики и жаропонижающее – Шеффер достал из кармана блокнот и начал что-то быстро писать – Лекарства я оставлю, уколы ты делать умеешь, вот тебе дозы и расписание инъекций, еще оставлю успокоительное. Только его коли в самом крайнем случае, оно довольно сильное и имеет много побочных эффектов, так что осторожнее.

— Ты уходишь? – Томасу очень хотелось, чтобы друг остался с Биллом на ближайшие сутки.

— Да, у меня через три часа начинается дежурство в клинике, так что надо уже ехать, мне еще в город возвращаться – Густав заметил, насколько Том растерян – Да не переживай, все под контролем, Биллу уже скоро станет лучше. Как только он придет в себя, позвони мне, хорошо? Все, мне пора, такси ждет – врач поднялся, оставив лист на столе – Иди к Биллу, я сам найду дверь. Все, друг, удачи.

Еще минуту после ухода Шеффера Том просидел на диване, но потом быстро поднялся и отправился в спальню, не забыв прихватить написанные Густавом инструкции.

Билл все так же лежал на спине, только иногда поворачивал голову, хрипло выдыхая и покашливая. Том сел на постель рядом с мальчиком и принялся легонько перебирать его волосы, наблюдая за тем, как иногда нервно трепещут темные ресницы.

У Трюмпера не укладывалось в голове, что такой хрупкий, слабый Билл, на самом деле пережил такое, с чем далеко не каждый в состоянии справиться. Он по кусочкам собирал картину жизни юноши – отчим, который издевался над ним, учеба вдали от матери и сестры, единственных близких людей, похищение и болезнь, а теперь еще и вся эта история с фиктивным романом. Огромное чувство вины грызло молодого мужчину, он задавал себе единственный вопрос: как можно было заставлять расплачиваться за чужие ошибки такого чистого человека, как Билл. Ведь Том с первой встречи знал, чувствовал, что юноша непричастен к делам отчима, однако, все равно не изменил своих планов.

«Зачем? Почему я так поступил?» — эти мысли не давали ему покоя. – «Только потому, что хотел его? И перед этим желанием меня уже ничего не могло остановить…».

Весь день Томас просидел у постели юноши, несколько раз обтирал его лицо влажной тканью, сделал несколько уколов, хотя ему было невыносимо втыкать в хрупкое тело острые иглы. Благо, Вильгельм все еще находился под действием снотворного, поэтому ничего не чувствовал. Под вечер Тому стало казаться, что из дыхания мальчика исчезли хрипы, он задышал свободнее, а его состояние из полузабытья перешло в спокойный целительный сон. Ближе к полуночи Трюмпер позвонил Густаву.

— Температура повышенная? Хрипы есть?

— Нет, я только вот мерил, жара у него нет. Дышит вроде тоже ровно.

— Хорошо, значит, лекарства помогли. Часа через четыре сделаешь Биллу еще один укол, последнюю дозу антибиотика я введу ему завтра. Если снова будет жар, звони мне немедленно.

— Спасибо, Густ.