Не чужая смута. Один день – один год

Наступление должно было начаться в районе 7 ноября. В Киеве, как мы заметили, имеют слабость всякий раз приурочивать очередной блицкриг к какой-нибудь дате, важной для москалей.

Но тут случилось непредвиденное. Которое, впрочем, можно было предвидеть.

В первые дни ноября ополченцы вырыли из-под земли некоторое количество «Градов». Ну, или не ополченцы и не вырыли. Колонны шли в город с завидным постоянством.

Энное количество артиллерии и бронетехники заняли позиции ровно напротив украинских позиций.

И. Накануне. Запланированного. Блицкрига…

…Началась тотальная бомбёжка украинских позиций. Их бомбили непрестанно два дня и местами срыли там всё на два метра в глубину.

Киев предпринял судорожные попытки (две или три) совершить танковые атаки в разных местах (где не бомбили) под Донецком и под Луганском – но и они закончились ничем. (Одну из атак отбило подразделение «Интербригад» – проще говоря: нацболы.)

И тут, наконец, Порошенко произнёс ключевые слова: нужен мир, третья мировая не нужна. Кто бы спорил.

…Вся вышеописанная ситуация важна чем.

Планета сегодня устроена так, что могут случиться наиважнейшие события, и о них нам никто не расскажет.

Вот они случились – и тишина.

Киев не расскажет, потому что у них произошёл облом и блицкриг провалился.

Москва не расскажет, потому что она тут вообще ни при чём: какой блицкриг? Вы что? Мы ничего об этом не знаем.

Украинские солдаты не расскажут об этом, потому что их Родина об этом не спрашивает. Но когда я общался с украинскими пленными, взятыми на мариупольском направлении – в то ещё, прошлое наступление, когда некие «вежливые люди» прошли за пару суток двести километров, как сквозь масло, – пленные говорили мужественно, откровенно и просто: мы не видели никакого противника – русские бомбят так, что не остаётся вообще ничего ни от каких укреплений: когда русские приходят – нас уже нет.

США не расскажут, потому что у них тоже постоянный облом с этим Порошенко.

Ополченцы тоже не расскажут. У них своих забот хватает. Да и вообще они не очень разговорчивы.

В итоге вся эта история – её как бы и не было.

А если б случился блицкриг, что было бы, ой! Киев доложился бы всему миру, как они разметали российских федералов, чеченский воздушный флот и спецназ ВДВ. Европа вздохнула бы о разнесённом в пух и прах Донецке и констатировала: силы сепаратистов побеждены государственными войсками в рамках АТО, допущен ряд военных нарушений, мы обязательно их расследуем.

В России бы радостно и белозубо хохотал Борис Немцов и компания: что, ватники, Путин слил? Погодите, вам ещё устроят «русский мир» и «евразийскую империю»! Крым на очереди!

Патриотическая общественность тоже бы расстраивалась и печалилась: Путин всё-таки слил, Путин всё-таки слил, потому что Путин – охранник бензоколонки, вот кто он.

Но так как нам никто ничего не сказал, все безмолвствуют.

Ну, вроде там что-то постреливает на Донбассе. Но кто поймёт, что там постреливает.

…На этом месте история, конечно, не заканчивается.

Мы были свидетелями всего лишь одного акта: как не получился блицкриг.

Послезавтра Порошенко велит подогнать свеженабранные части на прежнее место и попытается повторить то, что провалилось теперь. У него ещё много людей в стране.

Точно одно: Порошенко лжёт про мир, лжёт, как и лгал до сих пор. Он просто понял, что на данный момент в случае реального противостояния его армия может развалиться и открыть пути на Одессу и Харьков.

Но всё может измениться: это же третья мировая, она уже началась. Тут ежедневно появляются или исчезают козыри, рушатся репутации, пропадают миллиарды, но и появляются козыри, появляются прибыли, рождаются герои.

Нам просто захотелось рассказать вкратце, как обстоят дела на сегодня.

* * *

Иногда кажется, что про донбасских ополченцев спорят, как про инопланетян.

Словно их никто толком не видел – поэтому сочинять о них можно что угодно.

Одни предпочитают думать, что ополченцев вообще не существует – это всё переодетый российский спецназ им. Кадырова.

Другие уверены, что под покровом ночи террористом Стрелковым был сломан замок на местной зоне и оттуда вырвались на волю насильники, бандиты и мошенники, которые расхватали автоматы и пошли защищать родимую землю, на которой стояла их любимая тюрьма.

Третьи, напротив, рисуют ополченцев в небесных тонах, наделяя их чертами, которые особенно симпатичны: «правые» патриоты уверены, что ополченцы – это националисты, «левые» уверены, что ополченцы – истинные коммунисты.

Чтоб снять все эти вопросы – надо больше общаться с самими ополченцами.

Во многом ещё надо разбираться бережно и благодарно. Они ведь не сразу на войне родились – у них были родители, было детство, кто-то их воспитал – это всё не случайно, правда?

Что-то должно важное произойти с человеком, если он оставляет свою такую прекрасную мирную жизнь и идёт туда, где его ежедневно могут убить.

Ополченец Ринат, думаю, в каком-то смысле показательный.

Он местный, но не украинец – таких много. Он молодой – а воюют сегодня, в большинстве своём, молодые. Он в ополчении почти с самого начала.

И он рассказывает:

«Я с Донецка.