Не чужие (СИ)

— У меня вначале была такая же реакция. Наша Майя такая красавица, такая умница, — сестра беззаботно улыбнулась, — но потом случайно увидела у Саши на телефоне их переписку. Блин, если бы у меня с мужем такая была, я как жена декабриста ушла бы жить под забор его колонии.

— Нет, ты все равно что-то путаешь, — до зубного скрежета захотелось найти Сашу и вытрясти из него душу. Можно даже без признания, оно мне не было нужно.

— Не знаю… — Юля пожала плечами. — С виду настоящая любовь и все предпосылки для скорой свадьбы.

От слова "свадьбы" кофе перестал лезть в горло окончательно. Больше не растягивая "удовольствие" от беседы, я вынул из кармана толстовки бархатный футляр с золотым тиснением и протянул сестре.

— Все, хватит о глупостях. С наступающим!

— Макс! — Юля взвизгнула так, что у меня заложило уши. — Да это же тот самый браслет! Ты не забыл, как я его хотела! — быстро избавившись от упаковки, она достала свой подарок и протянула мне, чтобы помог застегнуть.

— Иногда у меня бывают просветления.

О том, что причина покупки была до безобразия прозаической, я смолчал. "Тот самый браслет" мы видели в ювелирном салоне рядом с поселком. Владельцы сети не прогадали, открыв рядом с нами филиал, такой же, как в центре города. В предновогодний период наплыв там был как в винном магазине, но зато не нужно было пилить в город и отстаивать часы в пробках.

— Ты самый лучший брат на земле, — второй раз за день на мне повисли. — Я так люблю тебя, братик.

— Пожалуйста.

Юля всхлипнула мне в шею.

— Если бы ты только знал, как мне тебя не хватает. У меня ведь нет больше никого, а в последнее время и тебя нет…

Переход оказался неожиданно резким.

— Я никуда не исчез.

От Юлькиного признания стало немного не по себе. Впервые она признавалась в подобном. Пожалуй, у моего романа с Майей был еще один плюс — одна эгоистичная особа, которая раньше замечала лишь деньги на своем счете, вдруг осознала, что у нее есть брат.

— Если я тебе нужен, мне всегда можно позвонить. Или даже приехать на матч. Ты ни разу не была, но вдруг бы понравилось.

— Да, конечно. Ты прав, — сестра взяла себя в руки, и тяжесть спала с моих плеч. — Спасибо еще раз. Мне стыдно, что сама без подарка, но обещаю исправиться.

— Ничего не нужно, — я скосил взгляд на Юлькин телефон. Экран с фотографией уже погас, но сам кадр, как заноза взъелся в память. — Совсем ничего не нужно. Отпразднуй хорошо Новый год. Обещаешь?

— Обещаю.

— Вот и лады.

Дольше задерживаться в доме я не стал. Несмотря на то, что здесь все было моим, ничего не держало. Свой подарок я отдал, состояние сестры проверил, а ее рассказ о пчелке и охраннике… больший бред и придумать было сложно.

Майя была моя! Только моя. А зачем дебилу-охраннику понадобилось изображать из себя Ромео — этим вопросом даже голову забивать не хотелось. Если он трахал сестру, пусть бы и продолжал трахать без тупых алиби и поливания грязью моей девчонки.

Меньше всего сейчас хотелось заниматься сменой персонала, но кое-кто слишком давно напрашивался.

Выехав из поселка, я сразу же набрал Василия. Тому не нужно было пояснять, что да как. На простую задачу сменить охрану сестре я получил четкое "сделаю", и тут же выбросил все дурные мысли из головы.

Впереди уже маячила знакомая кирпичная многоэтажка. От предвкушения встречи с Майей тяжелело в паху, и никакая сила на свете не способна была заставить начать подозревать глупости. На этот момент никакая… Жаль, что я не мог видеть будущее.

Новый год как и Рождество пролетели незаметно. Первый праздник мы с Майей провели в кровати, спаивая друг друга шампанским и трахаясь как кролики, которых долго не подпускали друг к другу. Второй праздник у нас вышел порознь.

Вначале у меня была игра в Казани, потом в Минске. Накануне Старого Нового года состоялся еще один матч в Москве, и лишь после него, уставший и покрытый как леопард новыми синяками, я вернулся домой, в северную столицу.

Никогда бы не подумал, что можно соскучиться по другому человеку, но я соскучился. Все эти две недели Майя работала больше, чем обычно, и иногда мы не слышали друг друга по два дня. В прежних отношениях я был бы только рад подобным дням тишины, но Майей — нет. Мне не хватало ее смеха. Не хватало стыдливого румянца, когда я рассказывал, что планирую с ней сделать. Не хватало отзывчивого тела и дурацких, мешающих спать объятий перед сном.

Я засыпал с дурными мыслями и просыпался, обнимая подушку. Порой хотелось позвонить в ее клуб и попросить, чтобы уволили упрямицу к чертовой матери. Но не звонил. Не спрашивал, почему вдруг смен стало так много, почему загружают работой так, что некогда взять трубку, и почему именно ее.

Я молчал. Глотал объяснения Майи о большом количестве отгулов, которые она брала в декабре. Затрахивал ее как тот моряк нашей горничной, что вернулся из дальнего плавания. Опять предлагал деньги вместо работы и, получив новый отказ, снова улетал на неделю-другую.