Не дай ему разлучить нас (СИ)

- Милая, ты ведь не думала, что это красивая история любви? - издевательски произношу я. - Ты ничтожна, - шепчем зверюга внутри, он снова в моей голове и требует власти, контроля.

“Прости меня” - эта мысль как птица бьется в голове, но что теперь толку, когда я ничего не могу сделать, а глаза застилает пелена ненависти к той, которую я не смогу уже спасти.

Сноу повторяет мое движение, и теперь его лицо рядом с её. Близко.

- Не хотите ли вы сказать ему, то о чем знаем лишь мы с вами, - Китнисс резко вздрагивает, а потом плюет ему прямо в лицо.

- Проклинаю, - шипит она, как змея.

Сноу лишь улыбается, стираю слюну с лица, а потом подходит ко мне и говорит.

- Докажи.

Как в тумане обнаруживаю перед собой черный футляр, так и не поняв, что от меня хотят, я откидываю крышку, и как только моя рука касается черной теплой кожи хлыста, я понимаю, чего он хочет.

Докажи.

Пальцы сжимают ручку, и мой взгляд падает на неё. Такая потерянная, такая беззащитная.

Как же захотелось заставить её страдать.

“Ударь” - шепчет Он мне. - “Причини боль, пусть кричит”

Я заношу руку для удара, но тут комнату пронзает её крик.

- Я беременна!

Хлыст со свистом рассекает воздух и падает в нескольких сантиметрах от неё, и комната заполняется мерзких смехом старика

========== Глава 11 ==========

POV Китнисс

«Я беременна» - мои собственные слова десятками раз проносятся в голове. Мысли, словно потревоженный рой диких ос, жужжат в голове. Я не могу собрать их воедино. Боль - душевная, физическая, кажется, она заполнила каждую частичку моего тела, сознания. Я боюсь посмотреть на него. Это выше моих сил. Слишком трудно поднять взгляд и встретиться с его холодными голубыми глазами, в которых плескается безудержная злость, ярость и презрение ко мне, к себе, к нам. Я не могу понять где правда, а где его игра. Жестокая и грубая. Но так надо.

«Помни, что бы я не сказал, не верь мне, - ласковое прикосновение любимых губ к моему виску и нежные объятия».

Воспоминание накрывает меня с головой, придавая сил и уверенности. Я поднимаю голову, готовясь принять все, что произойдет здесь и сейчас. Следующее мгновение проходит, как в замедленной съемке.

Его глаза удивленно расширяются. В них совершенно незнакомое мне чувство. Я не могу понять, что он чувствует, о чем думает. Из его рук выпадет хлыст и с глухим ударом падает на кафель. Этот звук кажется мне оглушающим.

«Ну скажи мне что-нибудь, подай знак» - молю я про себя.

Это всего мгновение, но оно длится целую вечность.

Секундная тишина, но ее разрывает смех старика. Это конец.

Перед глазами начинают мигать разноцветные огни. Нет, я не могу сдаться! Хватаюсь за голову, которую разрывает напополам от сильной боли. Это неправда, это игра, это ложь.

«Ты все еще пытаешься защитить меня. Правда или ложь? — шепчет Пит.

— Правда, — отвечаю я, хотя, думается, он ждет более развернутого ответа. — Такие уж мы с тобой — вечно защищаем друг друга».

Двери с тяжелым грохотом открываются, ударяясь о стены; тяжелый топот солдатских ботинок по полу приносит моему воспаленному мозгу еще большую боль, но я смотрю в глаза моему мальчику с хлебом, и, кажется, в них я вижу свое отражение. Мне даже видится, что еще миг, и он сорвется с места, ко мне. Наш зрительный контакт разрывается, и меня подхватывает пара рук, облаченных в перчатки.

«Нет!»

- Нет! Пит! Стойте, - кричу я, изворачиваясь всем телом, кусаюсь, царапаюсь. - Отпустите меня, - молю из последних сил, но меня уже волокут к выходу, и я бросаю последний взгляд на него.

Пит кидается мне вслед. В глазах боль; губы застыли в безмолвном крике; рука вытянута вперед. Он пытается удержать меня. Помочь. Еще пара сантиметров и наши руки соприкоснутся. Я почувствую его тепло. Еще секунда.

Но он хватает лишь пустоту.

Двери закрываются, а я проваливаюсь в небытие.