Не дай мне уйти

Зная, что времени у него нихрена нет, проговаривает быстро и без сантиментов:

— Мне деньги нужны.

Игнорирую, хлопая его по карманам. Брелок сигнализации нахожу в нагрудном кармане рубашки, пока торопливо и зло продолжает:

— Я все верну. Не веришь? А зря. Меня потопить непросто, знаешь сколько раз пытались?

— Садись в тачку и уезжай, — сняв машину с сигнализации, открываю дверь и толкаю Лугового внутрь.

— Зря ты так. Я к тебе долго добирался…

— Слава, — проговариваю по ебаным слогам. — Если я увижу тебя еще раз, ты и мне все до копейки вернешь. Вали отсюда и забудь дорогу. У нас тобой полный взаиморасчет.

Я хочу стряхнуть это говно со своего ботинка раз и навсегда. Я не знаю, чем буду заниматься через год — те предложения, которых полна моя копилка, ведут очень далеко от этого города, но где бы я ни был, это наша последняя встреча с моим бывшим заместителем.

Он читает это по моим глазам, по-другому я не могу интерпретировать холодную ухмылку на его лице.

— Зря ты так, — забирается в машину. — Я к тебе со всей душой…

Захлопываю за ним дверь, не дожидаясь, пока закончит свою речь. Только когда Ровер выезжает на дорогу, покинув парковку, ухожу отсюда.

В последние полгода я так часто менял локации, что застать меня на месте было практически невозможно. Не знаю точно, как он нашел меня сейчас, но добывать информацию — почти главная его обязанность в холдинге, где когда-то мы трудились бок о бок.

Закрыть дверь за семьей Ахмедовых и всем дерьмом, которое налипло на меня в ходе этого родства, не так просто, но я прекрасно понимал это и в тот день, когда женился на Альбине, и в тот, когда с ней разводился.

Если не брать в расчет наш с Альбиной брак, членство в ее семье дало мне понять как минимум то, что я абсолютно не командный игрок.

Войдя в номер, снимаю бейсболку и кроссовки. В ванной стягиваю с себя мокрую, прилипшую к телу одежду и становлюсь под душ.

Примерно через час в ресторане отеля у меня чертовски важная встреча и, готовясь к ней, тщательно сбривают отросшую за ночь щетину. Сделав пару звонков и ответив на рабочие письма, одеваюсь в брюки и футболку, которые вернули сегодня утром после стирки.

Делегация инвесторов сегодня вечером вернется в Москву, за ними уже прибыли нанятые сопровождающие. Лиза отправится туда же, а мои планы на ближайшее время претерпели дохрена изменений. В них появились новые вводные и составляющие, от которых три дня назад я в прямом смысле охерел.

В ресторан я спускаюсь на десять минут раньше условленного времени, но меня уже ждут. За столиком у окна вижу тонкую женскую спину в голубом платье, на плечах которой лежат белые как лен волосы. Рядом с этой женщиной детский пластиковый стул на длинных ножках, “пассажира” которого она мешает мне увидеть.

Положив руки в карманы штанов, не решаюсь подойти к этому столику целую минуту. Наблюдаю за ним, опустив подбородок и раскачиваясь на пятках как соплежуй, который вместо того, чтобы сорвать пластырь, медлит.

Я не знаю, как меня примут, и не знаю, какой режим в себе должен переключить, чтобы не пугать Леона Новикова до хриплого заикающегося ора, как это случилось вчера. У меня было вполне реальное ощущение, что если не уберусь с его глаз, он выплюнет собственную гортань.

Мои чувства к нему странные. Я не уверен, что вообще что-то чувствую, а если и чувствую, как это можно описать, но могу утверждать точно — мне нравится, каким он получился. Да, твою мать, это так. “Результат” понравился мне с первого взгляда.

Сжимая в кулаке ключ-карту от номера, бросаю взгляд по сторонам.

В зале как обычно полупусто. Я слышу приглушенный голос Маши. Чертовски знакомый. Ласкающий мои перепонки и щекочущий подкорку. И я слышу детский голос. Тонкий и звонкий, как бьющаяся о пол посуда.

Когда бармен за стойкой начинает смотреть на меня вопросительно, все же отлипаю от плиточного пола и иду к столу.

Глава 22

Кирилл

Маша оборачивается раньше, чем даю о себе знать. Упирается в меня глазами, я же оставляю между собой и столиком расстояние в пару метров, не спеша подходить вплотную. Изо всех сил надеюсь — прочесть по моему лицо то, каким идиотом я себя из-за этого ощущаю, нельзя.

— Привет… — произносит Маша.

Она позвонила после того, как я покинул детскую площадку, и предложила вместе позавтракать. Слово “вместе” теперь несет для нас совершенно новый смысл, и я в состоянии увидеть прекрасную сторону этой медали без подсказок, но это не значит, что я забыл про обратную.

Дело даже не в том, что факт моего отцовства она решила оставить при себе, а в том, что два года назад Мария Новикова водила меня, как барана на веревке.

Веревка всегда была у нее, и никогда — у меня.

Это открытие впечатляющее, ведь сам я в нашей “связи” никаких целей не преследовал. Ничего. Мне от нее ни черта не было нужно, кроме нее самой. И я был уверен, что это взаимно.

Если это огорчение делает меня незрелым щенком, коим она всегда меня и считала, я не стану закрывать на него глаза. Не тогда, когда оно оплеухой молотит по затылку, задевая мою блядскую гордость.

Маша смотрит на меня, приподняв лицо.