Не дай мне уйти

На меня начинают сыпаться звонки, и это происходит неожиданно. Словно мое имя и роль в событиях четырехдневной давности вдруг просочились в некий общий доступ, как и номер моего телефона.

Я получаю предложение стать участником телевизионного шоу, дать интервью интернет-изданиям и телеканалам, включая наш местный, представители которого заявились в мой офис.

К счастью, Оля взяла на себя смелость отправить их куда подальше от моего имени, по крайней мере, в офис они больше не возвращались, а что касается моего личного пространства…

Мы с Лео продолжаем прятаться и делить его только друг с другом, а мой телефон не отправляется в стену только потому, что я жду звонка.

Того самого, обещанного, а все остальные начинаю игнорировать. В том числе, звонки от своей сестры и матери, предоставив Степе роль посредника между нами.

Зажав в кулаке все свои чертовы чувства, я просто жду, поняв, что ничего больше мне не остается.

Звонок раздается уже на следующий день, и в этот раз юрист семьи Мельник шокирует меня кардинальной сменой поведения: вместо нахальной сволочи передо мной предстает хладнокровный профессионал, который в безупречной деловой манере назначает мне встречу в одной из кофеен города.

Подобным выбором места он в очередной раз подчеркивает ее исключительно деловой формат. Чтобы довести этот формат до гребаного совершенства, на встречу я беру с собой Леона. Потому что у меня нет никакого желания искать ему няньку, и потому что не хочу облегчать этому Андрею жизнь.

Он встает из-за стола, поправляя пиджак, в который одет, когда мы с сыном находим мужчину за столиком в дальнем уединенном углу маленькой кофейни.

— Добрый день, — приветствует меня кивком.

Его преображение действительно впечатляющее: направленный на нас с Леоном взгляд прямой, непроницаемый и острый, как бритва. Меня посещает мысль, что слово “юрист” для этого человека слишком безликое определение, и сейчас я общаюсь с семейным адвокатом.

— Добрый, — помогаю Леону забраться на маленький диванчик у стола и сама сажусь рядом.

Присутствие Лео нам обоим игнорировать трудно, сам же он принимается изучать стоящую на столе салфетницу.

Взгляд мужчины блуждает по моему ребенку, пока усаживается на диван напротив. Внимательный и цепкий, но с примесью заинтересованности.

— Спасибо, что пришли, — кладет сцепленные в замок руки на стол.

Дождавшись, пока сконцентрирую на нем внимание, продолжает:

— Я бы хотел начать с того, что все происходящее требует жесткого контроля со стороны семьи, потому что интересы Кирилла имеют для нас первостепенное значение. Это касается и его деловой репутации, и состояния его здоровья. Для построения конструктивного диалога нам важно, чтобы вы это понимали.

— Его интересы — это все, что меня волнует, — сообщаю. — Вам не нужно запугивать меня всей этой официальностью, просто скажите, что вам нужно.

Судя по всему, свои цели он понимает достаточно четко, поэтому не берет времени на раздумья.

— Я очень рад, что интересы Кирилла для вас в приоритете, — произносит разборчиво. — В этом случае, мне не нужно объяснять, почему вам не стоит контактировать с прессой или еще с кем-то по поводу ситуации. Я бы сказал, что мы настоятельно просим вас этого не делать. Это в его интересах. И это очень важно.

— У меня нет желания контактировать с прессой.

— Это отлично, — кивает. — Но все же уточню, что мы готовы поддержать вас материально в случае, если такое желание все же родится. Мы готовы предложить договор и обсудить условия. Разумеется, в рамках разумного.

— Вы опять предлагаете мне деньги?

— Почему нет? — произносит с безупречной выдержкой. — В этом нет ничего плохого, и мы закроем вопрос раз и навсегда.

— Вы что, не поняли с первого раза? — спрашиваю его, стараясь держать себя в руках. — У нас с Кириллом семья, мне не нужны лишние инструкции о том, как вести себя с прессой.

— Возможно, вы не до конца понимаете ситуацию. Не за горами судебный процесс, на котором будут отстаиваться интересы Кирилла. Противоположная сторона… задействует все рычаги давления. В том числе поэтому мы так тщательно охраняем любую информацию о состоянии его здоровья, и ограничиваем доступ к нему посторонних лиц. Любых. Мы не хотим, чтобы его беспокоили, или оказывали какое-либо давление.

— Я ему не враг… — смотрю в его глаза.

— В данный момент мне остается только поверить вам на слово. Мы надеемся на вашу помощь. Никакой прессы. Никаких контактов с противоположной стороной. Его бывшая супруга… выпущена под залог. Ее семья уже пыталась с нами связаться, но мы не хотим вступать с ними в переговоры, пока не поговорим с Кириллом. То же самое требуется от вас. Никаких контактов. Ничего, что не было бы оговорено со мной. Понимаете?

— Кто вы такой? — задаю ему закономерный вопрос.

Постучав по столу пальцами, он бросает очередной взгляд на Лео, после чего сообщает:

— Я адвокат. И друг семьи.

Потребность прикоснуться к тому, что составляет жизнь Кирилла за пределами нас с Леоном, непреодолимая. Этот человек… часть его окружения. Пазл его жизни. Как и его мать.

— Вы с ним… давно знакомы? — спрашиваю его.