Не делись со мной секретами

Он стоял, прислонившись к двери, в тех же черных джинсах и том же коричневом кожаном пиджаке. В том же он был одет и утром в суде, длинные, немытые светлые волосы собраны на затылке конским хвостом, мутные карие глаза отражали все его прошлое: неблагополучную семью, грубого отца, алкоголичку-мать, изматывающую нищету, частые столкновения с правоохранительными органами, разные тяжелые работы на фабрике, частые увольнения, цепочка неудачных знакомств с женщинами, гнев, горечь, презрение. И постоянная ухмылка – кривая, натянутая, жуткая.

– Простите, – тихо сказала Джесс болезненного вида джентльмену, оказавшемуся перед ней. Мужчина немедленно посторонился. Улыбка Рика Фергюсона стала еще шире, когда Джесс целиком оказалась в поле его зрения.

– Так-так, – произнес он. – Кого я вижу?

– Вы следите за мной? – спросила Джесс так громко, что ее услышали все пассажиры переполненного вагона.

Он засмеялся.

– Я? Слежу за вами? Зачем мне это нужно?

– Вот вы и объясните мне.

– Ничего не собираюсь говорить вам, – заявил он, глядя поверх ее головы на окно. – Это – совет моего, адвоката.

Перед очередной остановкой поезд стал сбавлять скорость.

– Что вы делаете в этом вагоне? – повторила она свой вопрос.

Он почесал кончик носа.

– Еду, – изрек он ленивым голосом, как будто говорить что-то было для него слишком большим усилием.

– Куда? – спросила она.

Он ничего не ответил.

– На какой остановке вы выходите?

Он улыбнулся.

– Еще не решил.

– Я хочу знать, куда вы едете?

– Может быть, домой.

– Ваша мать живет на Абердине. Это в другом направлении.

– Что если я еду не к своей матери?

– Тогда вы нарушаете порядок выпуска на поруки под залог. Я могу добиться вашего ареста.

– Условия моего освобождения под залог гласят, что я должен жить у матери, пока нахожусь под следствием. Но там ничего не говорится, на каких поездах линии Эл я могу или не могу ездить, – напомнил он ей.

– Что вы сделали с Конни Девуоно? – спросила Джесс, надеясь что он как-нибудь проговорится.

Рик Фергюсон посмотрел на потолок, как будто он и впрямь хотел ответить.

– Возражение! – неожиданно издевательски выкрикнул он. – Не думаю, чтобы мой адвокат одобрил бы такой вопрос.

Вагон остановился, накренившись, Джесс подвинулась, чтобы стать поустойчивее, протянула руки, чтобы за что-то уцепиться, но рядом ничего не было, и, потеряв равновесие, она повалилась вперед, стукнувшись о грудь Рика Фергюсона. Он схватил ее за руки так крепко, что Джесс чуть не вскрикнула от боли.

– Отпустите меня! Немедленно отпустите!

Рик Фергюсон отпустил ее и поднял руки.

– Послушайте, я лишь хотел вам помочь.

– Мне не нужна ваша помощь!

– Вы могли свалиться на пол, – сказал он, поправляя свою куртку и пожимая плечами. – А нам бы не хотелось, чтобы с вами что-нибудь случилось. Во всяком случае не сейчас, когда все начинает принимать интересный оборот.

– Что это значит?

Он засмеялся.

– Ну, как знать? – воскликнул он, глядя мимо нее в окно. – Это – моя остановка. – Он стал проталкиваться к двери. – Мы еще увидимся, – бросил он, выскальзывая из дверей вагона, в тот самый момент, когда они уже закрывались.

Отъезжая от станции, Джесс видела, как Рик Фергюсон прощально машет ей с платформы.

* * *

Она сидела на кровати, голая, не в силах пошевелиться, ее одежда была аккуратно сложена рядом. Она не знала, долго ли находилась в таком положении, сколько времени прошло с тех пор, как она вышла из душа, сколько прошло минут с тех пор, как онемели ноги, а дыхание стало реже и напряженнее.

– Это просто нелепо, – произнесла вслух Джесс. – Ты не можешь себе этого позволить. Тебя ждут. Ты можешь опоздать. Ты не смеешь позволить себе этого!

Но она ничего не могла поделать.

Она не могла пошевелиться.

– Давай же, Джесс! – продолжала она. – Не валяй дурака! Пора собираться. Пора одеваться. – Она посмотрела на черное шелковое платье, которое лежало рядом. – Давай же! Ты же знаешь, во что хочешь одеться. Тебе осталось только надеть это на себя.

Но она не могла этого сделать. Ее руки не поднимались с колен.

Паническое чувство страха опять накатило на нее, когда, выходя из душа, Джесс почувствовала покалывание в боку. Сначала она попыталась освободиться от этого ощущения, потирая бок полотенцем, но покалывание быстро распространилось на желудок и грудь, потом на руки и ноги. Голова пошла кругом, ноги онемели. Она вынуждена была сесть. Вскоре дыхание стало учащенным, голова разболелась так, что трудно было думать.

На столике рядом с кроватью зазвонил телефон.

Джесс смотрела на аппарат, не в силах протянуть руку к трубке.

– Пожалуйста, кто-нибудь, помогите!

Телефон издал один звонок, два, три... замолк после десятого. Джесс закрыла глаза, покачнулась, почувствовала, как к горлу подступает комок.

– Пожалуйста, помогите! – опять крикнула она. – Пожалуйста, помогите!

Она посмотрела в зеркало, висевшее напротив кровати. На нее смотрело изображение перепуганного ребенка. «Мамочка, помоги! – захныкала маленькая девочка. – Обещай мне, что со мной ничего не случится!»