(не) детские сказки: Проклятье для мага

Я не видела много мужчин, да что уж там, никого не видела вот таким, без всего, но его звериная, дикая красота и гибкость притягивали взгляд. Четко очерченные мускулы проступали под смуглой кожей, тут и там отмеченной белыми полосками шрамов. На животе, правом боку и крепком бедре…

Стоило только глянуть на восставшую мужскую плоть, как захотелось отвести взгляд, но я же не трусиха какая-то…

А в голове снова и снова прокручивались чужие мысли. Горячие, сладкие и такие манящие.

— Это твои проделки, да? — прошептала я.

— Что именно? — Фолки хитро улыбнулся.

— Все эти… мысли.

Маг навис надо мной, позволяя любоваться литыми мышцами плеч, гладить мощную грудь дрожащими ладонями. Его кожа на ощупь была как нагретый солнцем бархат, хотелось прижаться к ней щекой, тереться, как кошка, ластиться и требовать ответной ласки.

— Какие “мысли”? — казалось, что ему нравится меня смущать. Вытягивать ответы, от которых мои щеки краснели еще больше.

В золотых глазах плясали лукавые огоньки, а когда сильные пальцы уверенно коснулись кромки белья, я задержала дыхание, не в силах справиться с накатившими чувствами.

— Ты так вкусно пахнешь, что я с ума схожу, — прошептал он, нежно поглаживая меня прямо через ткань. — И дело не в крови, Илва, слышишь? Совсем не в ней. В тебе. Ты — удивительная. Неземная. Я будто бы не осознавал этого совсем, но ворон мне хорошо мозги прочистил. И рассказал, как ты его спасла. Освободила из плена, хотя могла бросить там.

— Не могла, — я подавилась словами, когда пальцы мужчины проникли под ткань и коснулись кожи, высекая из меня самые настоящие искры и хриплые стоны, растирая пряную влагу.

Какая-то крохотная часть меня стыдилась накатившего безумной волной возбуждения — такого острого, что об него можно было порезаться; Фолки же улыбался понимающе, ловил губами вздохи и стоны и говорил-говорил-говорил, нашептывал, какая я горячая и что уже очень скоро он заполнит меня всю.

Поглотит меня. Сделает своей.

Навсегда. И даже немного дольше…

Толчок. Пальцы скользнули внутрь, поглаживая меня, подготавливая к близости, растягивая. Доставляя непривычное удовольствие.

Совсем не больно…

Фолки осыпал поцелуями мою шею и плечи, опустился ниже, обхватил губами твердую вершинку соска. Тихо рыкнул и прикусил нежную кожу зубами, заставив меня выгнуться дугой и вцепиться в его волосы.

Оперевшись на колени, он потянул мои бедра к себе, прижался так плотно и жарко, что волоски на руках встали дыбом, а тело натянулось струной.

Замерло в предвкушении.

— Ничего не бойся, — шептал маг. От возбуждения его голос ломался, превращаясь в низкое рычание. — Ты же такая храбрая девочка.

— Я и не бою… Х-ах! — с губ сорвался крик, когда я почувствовала, как что-то входит в меня, и оно было куда больше его пальцев. Намного больше! Вцепившись в Фолки ногтями, я оставила на смуглой коже глубокие царапины, а мужчина в ответ выругался и зашипел, как самый настоящий дикий кот. Толкнулся в меня, неистово и глубоко, отчего показалось, что из глаз брызнули искры. Его губы накрыли мои, сцеловывали болезненные стоны, собирали слезы, пока я не поняла, что он весь во мне. Пульсирующий и каменно-твердый. — Ай, подожди! Не двигайся!

Фолки замер, позволяя мне привыкнуть. Широкие ладони оглаживали мой живот и грудь, стискивали ягодицы до легкой боли, и я знала, что там останутся синяки. Маг прикрыл глаза и дышал тяжело и рвано, ему было сложно сдерживаться. Настолько сложно, что кончик острого клыка прокусил нижнюю губу, и в уголке идеального рта набухла крохотная капелька крови.

— Ты такая… такая… — выдохнул он, а я невольно сжалась, стискивая его плоть в себе. — Проклятье! Илва, я не смогу… слишком хорошо…

Горячая рука скользнула… туда, к месту соединения наших тел и коснулась какой-то точки, о существовании которой я и не подозревала! Тело будто прошила молния, и в крови одновременно лопнули тысячи пузырьков невыносимого жара, отчего хотелось кричать в потолок и рвать простыни в лохмотья.

Я подалась вперед. Неумело и слишком резко, отчего внизу живота распустился раскаленный болезненный цветок.

Фолки подхватил мои движения безупречно, а его руки ни на миг не замирали, оставляя на моей коже огненные росчерки и метки. Золотые колдовские глаза прожигали меня насквозь, следили за мной, за каждым резким вздохом, выражением лица.

Толчки становились все глубже и резче, дыхание мага срывалось, а с губ слетали нежности вперемешку с рычанием и стонами.

Обхватив его за шею, я зажмурилась, не в силах справиться с головокружением, вцепилась зубами в крепкое плечо и на последнем мощном толчке забилась в кольце сильных рук, давясь собственным криком.

Острые клыки вошли в мою плоть, по телу разбежались невыносимо сладкие судороги, а внизу все задрожало и сжалось, сталкивая Фолки в пропасть оглушительно оргазма.

Он дрожал и зализывал ранку на моей шее, все еще оставаясь внутри, наполняя меня теплом собственного освобождения.

— Моя. Моя сладкая девочка, — бормотал он, осыпая поцелуями мой подбородок, прикусывая приоткрытые губы.