Не для посторонних глаз... (СИ)

И тут она не выдержала. Недовольство родителем и возмущение, копившееся годами, дали себя знать. Натянутая пружина её нервов выстрелила. Этому своему поступку Кристина до сих пор удивлялась, но и восхищалась тоже. В общем, выждав паузу, когда взрослые смолкли, она громким голосом заявила, твёрдо и решительно:

— Я выйду замуж только за того, кого сама выберу и за кого захочу!

В шоке был не только отец, но и Державин-старший. А взгляд младшего сверкнул такой неприкрытой злостью и жаждой мести (как же, какая-то нищебродка посмела отвегнуть его, короля мира!), что Кристина поёжилась. И появилась абсолютная уверенность: за это оскорбление придётся ответить.

Немного оправившись от удивления, отец Макса натянуто улыбнулся и сказал, что у Сани дочь с характером, но слушаться старших ей всё же стоит. Остаток дня прошёл ужасно: Максим устраивал ей всякие подлянки, которые могли сойти за случайность или её же собственную неосторожность (даже штаны у костра пропалил, и она только чудом избежала серьёзных ожогов), поэтому обращаться к взрослым было бесполезно, крайней всё равно сделали бы саму Кристину (тем более после высказанного протеста отец смотрел на неё волком). Так что образ инквизитора повзрослевший Макс выбрал себе не зря: пытку он ей организовал знатную.

Вернувшись из поездки, Кристина рассказала маме, оставшейся дома с маленьким Алёшкой, обо всём, что произошло на пикнике. И мама похвалила её за смелость и за то, что не побоялась отстаивать собственное мнение в столь важном для любой девочки вопросе. Она пыталась образумать и мужа, но всё было бестолку.

Мама несколько раз говорила ему, чтобы перестал общаться с Державиным, давала советы, но он будто не слышал. Зато папин друг впитывал эти самые советы и обращал в свою пользу, что нередко помогало ему в бизнесе. А потом Державин подставил отца и кинул на деньги, причём сделал кругом виноватым. И Сиротенко остался должен очень серьёзным и опасным людям.

Остро врезался в память случай, когда папа приехал среди ночи, втихаря пробрался к дому и постучал в окошко. Мама открыла, и Кристина, которая в этот раз ночевала в родительской комнате, услышала, как отец умолял маму продать дом, чтобы он мог расплатиться с долгами. Где при этом будет жить его семья, папашу, судя по всему, не волновало. Говорил, что иначе его убьют и она станет вдовой. Продавать дом мама отказалась, но дала несколько дельных советов и отправила восвояси.

А вскоре к ним приехали люди с оружием требовать долги отца. Была глубокая ночь, настойчивый стук в окна вызывал страх и ужас. Кристина с мамой затаились и делали вид, что их нет дома, Алёшка сладко спал. Когда один из мужчин пригрозил, что разобъёт окно, а другой пообещал выбить дверь, мама, прижимая к себе дочь, дрожащей рукой открыла замок и приоткрыла дверку, оставив её на цепочке. Сказала, что Саша давно не появляется и где-то скрывается, а в доме брать уже просто нечего, им с детьми и на еду едва хватает.

Грозный на вид мужчина нерусской национальности (то ли чеченец, то ли ещё кто) оглядел дрожащих женщин, какое-то время постоял, потом сплюнул и сказал передать мужу, если он наведается, чтобы вернул долг, иначе в следующий раз они сожгут дом. После чего увёл своих ребят, а Кристина до утра так и не смогла заснуть.

Отец появился спустя пару недель, сказал, что частично расплатился с этим долгом, но набрал новых… и снова просил продать дом. Мама в сердцах сказала ему больше не приходить… и он действительно больше ни разу не пришёл! Ни разу!!! Будто только и ждал этих слов, чтобы посетовать: «Это она меня выгнала! Я не сам ушёл!» Забыв о Кристине и Алёшке, которым нужна не только его любовь, но и хотя бы кусок хлеба, он просто исчез, оставив маму одну с двумя голодными детьми на руках.

Глава 28

Это был тяжелейший период в жизни Кристины, оставивший на ней неизгладимый отпечаток. Мама крутилась, как могла, пособия катастрофически не хватало, алиментов, естественно, никто не платил. Постепенно пришлось распродать всё, что можно было продать, чтобы хоть как-то выжить. Финальным бастионом были бабушкины драгоценности, последние сокровища семьи. То серёжки, то колечко, то кулон… Понемногу ушло абсолютно всё, кроме серебряной ложечки, которая часто темнела и ценность имела не ахти какую, но была воспоминанием о маминых родителях.

Они только чудом пережили ужасающее время, когда по два-три дня в доме не было ни крошки еды и приходилось охранять соседские огороды, чтобы получить в награду несколько помидоров и огурцов, потому что свои пока не поспели, да и яблоки-груши были ещё зелёные. И так стыдно было признаться другим, в каком катастрофическом положении они находятся. Сначала мама всем говорила, что муж уехал в длительную командировку, потом он «долго и тяжело болел», а затем народ и сам всё понял. Баба Клава, правда, иногда спрашивала: «Ну что там Саша, не вернулся?» «Ещё нет», — отвечала Кристина, хотя уже прекрасно поняла, что и не вернётся, можно не ждать.