Не для прессы (СИ)

- Милая, я не хотел поставить под сомнения твою верность. Я поинтересовался, не помирились ли вы за это время, - тепло говорит Максон.

- Нет, Максон, не помирились. Он все ждет меня. Он не смирится со статусом друга. Ему нужно, чтобы я была его.

- Но ты моя. Моя любимая, моя невеста, моя будущая супруга, мать моих будущих детей.

Из дома мы вышли вместе с Крисс. Когда мы спускались, Максон объяснил мне, что это для того, чтобы продлить интригу и поэтому на Крисс такое же платье, как и на мне. Пока мы шли до машины, нас окружили фотовспышки камер и ослепил свет софитов, но нельзя было отрицать очевидного, я чувствовала себя сильнее и счастливее, чем была все последние дни, словно вместе с Максоном в мою жизнь вернулась радость и смысл. С ним словно вернулось солнце. Обида обидой, но я не могу без него. Не могу представить себе, как жить без Максона. Особенно теперь, когда под сердце моим зарождается новая жизнь, часть его и часть меня. Я смотрю на то, как он мил с Крисс, и в моей душе зарождается ревность, я еще больше укутываюсь в теплую шубу от сильного ветра, и в то время, пока Максон разговаривает в равной степени с нами обеими, я ощущаю, как его рука ложится мне на поясницу, и я слегка успокаиваюсь.

Стоило нам взойти на борт самолета, как Максон отвел меня в отдельную комнату. Она небольшая и обставлена в мужском стиле. Мебель из красного дерева, бархатная тёмно-вишнёвая обивка, темно-золотистые стены. Комната выглядит мрачновато, но это неважно. Особенно, когда рядом Максон. Мой взгляд падает как раз на кровать, я оборачиваюсь и удивленно смотрю на Максона.

- Бывает, что приходиться много летать, и единственная возможность выспаться выпадает в самолете, - поясняет Максон, замечая мой удивленный взгляд. Не думала, что в самолетах есть спальни. Я сажусь на постель и Максон тут же оказывается рядом. Он помогает скинуть шубу и поправляет мне прическу. Когда Максон обнимает меня, я кладу голову ему на плечо и отдаюсь умиротворяющему чувству близости Максона.

- Никогда не оставляй меня больше. Максон, больше не пытайся оставить меня одну, если не хочешь потерять меня.

- Все хорошо, милая. Я всегда буду рядом, - Максон гладит меня по волосам, и я верю, почему-то верю на слово, даже зная, что это может неправдой, просто верю.

- Максон, помнишь письма, переданные мне мистером Прескотом? - спустя некоторое время я ощущаю потребность рассказать и о письмах, и о его сестре. Он имеет право знать. Как никак это его сестра. Он захочет найти ее, познакомится с ней, защитить ее.

- Помню, - не понимая, меня спрашивает Максон.

- Так вот, я их прочла, - говорю я тихо, Максон так близко, что он все расслышит, и мне нравится, что меня расслышать может только он и неважно, что мы одни в комнате.

- Расскажешь о них? – спрашивает любимый, играя с моими волосами.

- Это письма Кэтрин Иллеа. Ее ребенка от любимого мужчины убил ее отец. Лишь потому, что ее муж сказал ее отцу, что это не его сын. Грегори Иллеа ввел еще один принцип управления странной: королевских бастардов не должно существовать, - меня передергивает только от одной мысли, что король Кларксон мог бы попытаться убить нашего ребенка.

- Америка, наш ребенок никогда не был и не будет бастардом, - обещает мне Максон, теснее прижимая к себе. Как он понял меня?

- Откуда мне было знать? Я разуверилась во всем и во всех. Я не знала, что мне думать и делать, я была одна.

- Америка, милая, если бы я раньше узнал о нем, - Максон кладет руку на мой живот и нежно поглаживает, - недели Крисс не было бы вообще. Если бы ты только сказала мне.

- Я не могла позволить себе шантажировать тебя ребенком. Ты должен был выбрать меня или Крисс. Я не хотела, чтобы твой выбор зависел от ребенка.

- Тут ошибаешься, Америка, малыш – это гарантия, что ты никуда не денешься от меня, - лучезарно улыбается Максон, - Ты себе не представляешь, как я благодарен нашему ребенку за то, что он есть. У тебя нет абсолютно никаких шансов от меня избавиться.

Максон так поворачивает меня к себе, что моя голова оказывается в изгибе его шеи. Я прикрываю глаза и наслаждаюсь запахом, исходящим от Максона.

- Даже если бы я захотела, не отпустил?

- Даже тогда, - отвечает Максон, и я уже тянусь за поцелуем, но тут же вспоминаю зачем в общем-то и затеяла этот разговор. Это право Максона - узнать о сестре. Он заслуживает узнать о ее существовании.

- Максон, - говорю я, когда его губы касаются моего виска, и я понимаю, что скоро мои мысли отключатся. Я слегка отстраняюсь и смотрю на него серьезно, он тут же принимает такой же вид, - Максон, там еще был один документ, не письмо Кэтрин Иллеа, а документ, список внебрачных детей и их матерей, детей от всех королей, которые убиты. Дети, которых убили только потому, что их отцы королевской крови.

- Заканчивая моим дедушкой? – спрашивает Максон, и я в тайне понимаю его страх. Ему страшно, что это может оказаться его отец и между ними встанет еще один щебень отчужденности. Я почти ненавижу себя, когда все же поправляю его.