Не Dolce Vita

Антон грозно надвигался на меня. Его лицо было перекошено от ярости, в глазах бушевало пламя. Ничего хорошего его вид не предвещал. Я испуганно пятилась в противоположный угол комнаты, пока не наткнулась на стену. Антон подошел ко мне вплотную и навис, словно скала. Его лицо было так близко от моего, что я почувствовала тяжелое дыхание с привкусом алкоголя.

— Ты пьян! — с отвращением произнесла я.

Антон захохотал:

— Да, я пьян и очень рад этому обстоятельству, а то никогда не решился бы сказать тебе правду.

— Никакая это не правда!

— Это ты так считаешь, а я придерживаюсь противоположного мнения. И готов подписаться под каждым своим словом.

— Ты грязная пьяная свинья! — задыхаясь от бешенства, процедила я сквозь зубы.

Лицо Антона побагровело от злости. Он медленно взял мою голову в руки и крепко сжал ладонями.

— Немедленно отпусти! — испугавшись не на шутку, приказным тоном заявила я.

Антон не слышал меня, он приблизился к моему лицу и долго всматривался в глаза. Затем с силой запрокинув мне голову, крепко впился в мои губы. Я попыталась вырваться, но он только усилил хватку. Уверенным ртом он стал целовать мою шею и грудь, а его руки уже гладили мои бедра.

Постепенно я перестала сопротивляться. Желание, захлестнувшее меня, оказалось сильнее злости. Я крепко обвила Антона за шею и подалась вперед.

— Все равно ты моя! И никуда я тебя не отпущу! — хрипло прошептал Антон.

Солнечные лучи, пробившись сквозь щелочку в шторах, упали мне на лицо. Я немного поморщилась и с трудом приоткрыла глаза. Увидев рядом с собой спящего Антона, я довольно улыбнулась и непроизвольно хихикнула. В голове моментально всплыл вчерашний вечер, и щеки покрыл румянец. Я чувствовала одновременно радость и смущение.

Антон был страстным и неутомимым любовником. Мы занимались любовью всю ночь, казалось, что он никак не может мной насытиться. Вчера он был совсем другим, не нежным и ласковым, как в первые наши месяцы, а немного грубым и настойчивым. Он был настоящим самцом, который требует полного подчинения.

Как ни странно, мне это понравилось. Я была готова подчиняться ему беспрекословно. Его страсть передалась мне, и я испытала неизвестные до вчерашнего вечера ощущения.

Но самое главное — я была на седьмом небе от счастья, осознав, что Антон меня любит и никогда не переставал любить, что я ошибалась, думая, будто его любовь ко мне погасла и я ему больше не нужна. Я увидела нашу жизнь другими глазами, его глазами, и ужаснулась, насколько была не права. У меня в голове словно что-то щелкнуло, заставило взглянуть на все по-новому.

Антон был прав: я вела себя как конченная эгоистка, думая лишь о своих чувствах, постоянно подогревая в себе необоснованную обиду. Внезапно я поняла, что жутко обидела Антона, принесла ему боль и страдания, которых он совершенно не заслужил. Я будто сама ощутила то отчаяние, которое он должен был испытать после моего позорного бегства из Омана.

Пропустив через себя всю гамму эмоций и переживаний, я решила, что должна все исправить. Я почувствовала дикое раскаяние и желание сделать Антона счастливым после всех тех издевательств, которые на него обрушила. Мне жутко захотелось его приласкать, обнять, поцеловать, быть самой лучшей и любящей женщиной.

Утешало одно — еще не все потеряно, есть время для перемен. Антон со мной, и он меня любит, а значит, все можно исправить.

Я лежала в кровати рядом с любимым мужчиной, и мне было больно смотреть на его небритое, усталое, измученное лицо. Сердце сжалось от тоски, и я поклялась сама себе, что сделаю все, от меня зависящее, чтобы в его глазах снова засветились веселые искры, чтобы он вновь беззаботно смеялся и радовался жизни.

Мне было стыдно за себя, за то, что я — неглупая женщина — превратилась в безмозглую истеричку, которая не видит ничего дальше своего носа и которую волнуют только ее собственные проблемы.

«Пора взрослеть, — подумала я. — Надо учиться усмирять свой взрывной характер».

Я встала с постели и пошла в ванную, полная решимости с сегодняшнего дня начать новую жизнь.

Когда я вышла из ванной, Антон уже оделся и, опустив голову, сидел на краю кровати. Его мрачный вид меня немного смутил. Я растерянно подошла к нему, но поскольку он не поднимал глаз, так и не смогла начать разговор. Меня переполняла буря эмоций, и мне никак не удавалось найти подходящие слова, чтобы описать все свои чувства. Хотелось упасть перед ним на колени и просить прощения, говорить, как я была несправедлива к нему, что это была просто ошибка, хотелось кричать о своей любви, о том, что он самый лучший на свете!

Но Антон сидел, словно скала: мрачный и недоступный. Я не понимала, что происходит, и потому продолжала нервно переминаться с ноги на ногу, лихорадочно подбирая нужные слова.

— Антон… — начала я.

Он поднял на меня глаза, полные холодного безразличия:

— Мне очень жаль, что все так вышло.

— Я не понимаю… — удивилась я его словам.

— Мне очень жаль, что вчера я вел себя неподобающим образом.

— Но… — Я была ошарашена этим признанием.

— Я прошу прощения, — тихо произнес он и отвел глаза.