Не Dolce Vita

«Раз этот человек интересуется мнением другого человека, а тем более мнением женщины, да еще вдобавок иностранки, то он не окончательно оторвался от реальности, и здравый смысл его не покинул», — с удовлетворением отметила я.

— Да, хотелось бы услышать честный и непредвзятый ответ. Может, это звучит странно: едва познакомившись с вами, интересуюсь вашим мнением об очень личных вещах, но в моем окружении не так много людей, готовых открыто со мной разговаривать на любые темы. Прежде чем сказать что-либо мне, они сотни раз взвешивают каждое свое слово, — признался Сауд.

— Думаю, сломать сложившиеся стереотипы поведения невозможно, да и не нужно. На этом зиждется непоколебимость власти. Все-таки это тоже не правильно, если к королю, вернее эмиру, стали бы относится по-панибратски… На то он и король, чтобы оставаться недосягаемым. Другое дело вы, члены королевской семьи. Вы воздвигли вокруг себя высокий непреодолимый забор. Вас боится не только нанятая прислуга, но и ваши же соотечественники. Может, я ошибаюсь, делая подобные выводы, совершенно не зная ни вашего эмира, ни вашей страны. Но, насколько я понимаю, ситуация во всех странах Аравийского полуострова идентична. А прожив некоторое время в Омане, я сама смогла ощутить отдаленность королевской семьи от людей.

— Но люди в Катаре искренне любят своего эмира. Шейх Хамад бин Халифа Аль-Тани сделал для нашей страны невозможное, — без тени лицемерия, восторженно начал говорить Сауд. — Вытащил нас из грязи и нищеты за какие-то несколько десятков лет. Люди стали комфортно жить, получать хорошее образование и медицинское обслуживание. Плюс постоянная прямая финансовая поддержка.

— А я и не говорю, что вашего эмира не любят. И это правильно, что перед ним преклоняются. Я говорю о вас, — глядя прямо Сауду в глаза, продолжала я отстаивать свою точку зрения. — Королевская семья разрослась до неимоверных размеров и отдалилась от народа. Причем члены этой самой семьи стали позволять себе недостойные мусульманина вещи и при этом остаются безнаказанными. Вы сами себе делаете поблажки. А для простых людей до сих пор многое остается под запретом. Вы живете в другом мире и смотрите на реальную жизнь сквозь пальцы, замечая только то, что хотите заметить, и закрывая глаза на то, что вас не интересует. Поэтому простые граждане этим недовольны.

— Вы жесткий критик, — вздохнул шейх.

— Простите, Сауд. Я не хотела вас обидеть, но вы сами втянули меня в этот малоприятный разговор. В конце концов, вы можете не обращать внимания на бредни иностранной женщины, — наливая себе в чашку кофе, произнесла я.

— Чтобы вы потом обвинили меня в высокомерии и предвзятости, коими славятся мои родственниками? Может, вы и не поверите, Варвара, но я все прекрасно вижу, однако признаюсь, что иной раз даже мне тяжело вести себя иначе. Я с этим родился, воспитывался и жил многие годы, это моя суть. — Сауд задумался на несколько секунд и продолжил: — И боюсь, вы не правы насчет народа. Наша недосягаемость держит их в узде. Стоит ее ослабить, как мы тут же потеряем власть. В исламских странах мировоззрение человека иное, нежели у вас на западе. Слабых и безвольных здесь не уважают. Поэтому у нас нет другого выхода, — победоносно закончил Сауд.

«Спрашивается, зачем было интересоваться моим мнением и заводить весь этот спор, если ты как упертый индюк все равно талдычишь лишь свое и не соглашаешься со мной»? — злилась я, но решила смягчить ситуацию, все-таки негоже гостю обижать хозяина:

— Не буду спорить, Сауд. Я живу здесь совсем недавно и могла составить ошибочное мнение.

Шейху явно понравились мои слова. Хотя Сауд и говорил, что любит прямолинейных людей и страдает от обилия лжи и лицемерия, он настолько привык к повиновению и отсутствию несогласия, что невольно обиделся на критику. Назвать его лицемером язык не поворачивался. Он был просто жертвой устоявшихся традиций…

Я давно не была так безгранично счастлива. Наши отношения с Антоном наладились, хотя все еще оставалось некоторое напряжение, которое, я надеялась, со временем уйдет само по себе. Главное — не пытаться форсировать события, а время все расставит по своим местам.

Антон стал внимателен, спокоен, никогда не вступал в спор и старался делать для меня приятные сюрпризы. Мы много разговаривали, как никогда прежде, и делились мыслями и впечатлениями о книгах, кино, о событиях, происходящих в мире. Было очень забавно и увлекательно в один вечер обсуждать политическую ситуацию на Украине, а следующий — посвятить балету.

Началась какая-то новая, неизведанная, но очень красивая глава нашей жизни. Я видела и чувствовала, что Антон получает удовольствие от проводимых вместе вечеров. Иногда, взяв по бокалу красного вина и удобно устроившись на диване, мы читали друг другу отрывки из книг, которые произвели на нас впечатление. А затем с упоением и азартом спорили.

И даже если мы молчали, то нам все равно было хорошо. Мы научились ценить тишину. Тишину не мучительную, а ту, которая приносит удовольствие.