НЕ/ДРУГ

– Да, есть у меня почитатели… – Распашный увел глаза к какому-то гипсовому римлянину.

В обстановке появилось нечто напряженное, Аля уже пожалела, что ляпнула про сериал. Но Жукова, довольно блестя глазами и будто не замечая холодка, пробежавшего между мэтрами, громко сказала:

– А мне лично жаль, что сериал провалился! Я считаю, совсем незаслуженно! Не-зас-лу-женно. Замысел был очень интересный! Три разведенных бабы держат пари, кто скорей пойдет под венец, – это же охренительно смешно могло быть. Помесь Гоголя с Норой Эфрон!

Распашный проурчал что-то, что могло быть принято за согласие, и покрутил рукой в воздухе.

– Давайте уже закажем что-нибудь! – фальшиво бодрым голосом сказал розовощекий Глеб.

Но Жукова не дала сбить себя с курса:

– Я считаю так: если фильм успешный – пусть все лавры получает режиссер, это правильно! А вот если провалился, то, пардон, но что делали продюсеры?

– Ох, Катя, эти продюсеры с канала! – усмехнулся Самсон Сергеевич. – Простые, круглые как вантуз идиоты. Хуже них – только активные идиоты, а мне повезло: были и те, и другие.

– И потом – сценарий! Режиссер же не может с голого листа работать! Эдуард Варленович, вот если бы вы были на проекте… Прямо жаль!

Азарский поднял брови так высоко, словно ему сделали непристойное предложение.

– Не-ет, не думаю! Не во всем надо участвовать!

Распашный сжал челюсти, но тут же вернул лицу всегдашнюю ироничность.

– Повезло тебе, Варленыч, ты человек принципиальный!

Может быть, он и еще что добавил бы, но удовлетворенная Жукова воскликнула:

– А давайте уже закажем, в самом деле! И возьмем вина, какого-нибудь хорошего красного, а, как вы? У нас такой проект впереди!

Подозвали официантку и зазвучали непонятные Але слова: капрезе, карпаччо, папарделле, лингвини, семифреддо… Они произносились, как музыка, вторя арфе. Распашный, делая заказ, все перечислял и перечислял блюда, Азарский, наоборот, был скромен. Когда очередь дошла до Альбины, она замерла с меню, как кролик в свете фар. Главным затруднением было то, что она не знала, кто будет платить за ее заказ. На свои она бы заказала только самый дешевый салат. А за чужой счет – и того меньше.

– Не стесняйся, Альбина, – предложила начальница, – Отнесем на деловые расходы. Жги!

– Вы уж подскажите, в каких пределах жечь, – сказала Свирская.

– Необычная скромность для наших дней, – заметил Распашный.

– А потому что новенькая. Только взяла ее на работу.

– Вообще я… – Аля хотела сказать, что она вообще-то актриса, но оробела, вдруг почувствовав, что никому это не интересно. Знаменитый режиссер вел себя совсем не так, как в ее фантазиях. И, не произнеся ни слова о своем истинном призвании, она заказала себе то же, что Катерина.

Затем заговорили о мелких поправках в сценарий, о которых, похоже, Азарского прежде просила Жукова. Эдуард Варленович, кривя рот, сообщил продюсерше, что две страницы прекрасного диалога подруг пошли в утиль и были полностью переписаны, потому что теперь – двадцать первый век, конечно! – девушке достаточно зайти на Фейсбук и узнать все, что нужно, о любопытном ей человеке – за пару минут.

– Пожалуйста, сударыня, – Эдуард Варленович протянул Катерине тонкую стопку листков. – Вот ваш Фейсбук, вот ваш Гугл, вот ваши смс-ммс.

Жукова подчеркнуто бережно приняла в руки страницы со старомодным и как-то неровно блеклым шрифтом.

– Спасибо. Уже предвкушаю… Как же замечательно вы пишете! Вас отдельно публиковать надо… Неужели на машинке? Не может быть!

– Сорок лет печатал на машинке и изменять ей не собираюсь, – ответил Азарский.

Удивленная Аля невольно хмыкнула и сценарист повернулся к ней клювом.

– Представьте себе, «Тургенев апдейт»! В творчестве есть тонкости. Для вас печатная машинка – бесполезная рухлядь, а для меня – особая культура мысли. За один раз создать законченную фразу – думаете, легко? Нет!

– Вот оно, мастерство! – сказала в воздух Жукова.

– Да уж не то, что эти компьютерные «copy-paste», – проворчал сценарист.

Принесли закуски, тонкие штучки на белом фарфоре. Воздух наполнился звяканьем вилок и ножей. Алю кольнула тоска: значит, так и пройдет обед? Без единого шанса для Али-актрисы? Мэтры смотрели на нее как на аксессуар Жуковой. Азарский на нее хоть какое-то внимание обращал, а вот Распашный… Этот огромный медведь казался Альбине еще более чужим и далеким, чем в телеэкране. Незаметно косясь, она наблюдала за тем, как он поглощает ломти оранжевой дыни в обертке из ветчины, один за другим отправляет в рот крохотные бутербродики с чем-то красным и розовым, причмокивает, разрезая колобок белого сыра. Держа лапищей нож, он отставлял в сторону мизинец, и это почему-то раздражало Альбину.

– Знаете, кого я недавно видела? – произнесла Жукова. – Руманова. Я ему сказала, что начинаю фильм с вами…

Продюсерша сделала паузу, многозначительно посмотрела на режиссера.

– Он обзавидовался! Он слюнями изошел, честное слово! Говорит: я уже двадцать лет мечтаю поработать с Распашным.