Красный знак вопроса разлетелся на всю страницу, перечеркивая слова:
Аля оторвалась от чтения статьи. Она разбирала нижний ящик рабочего стола, в котором лежал всякий хлам прежней ассистентки. То ли забытые, то ли оставленные на выброс ерундовины: коробочка блеска для обуви с потемневшей губкой, резинки для волос, серебряный измятый блистер с таблетками от головной боли, грязно-белый шарик для пинг-понга, керамическая кружка… На всем остался след прежней хозяйки, и теперь вещи выглядели по-сиротски. Еще в ящике лежали пара журналов «Искусство кино» и какие-то распечатки. Первой шла статья некоего И. Сау об африканских целителях; на странице, заполненной убористым шрифтом, рука Варвары размашисто начертала вопрос.
В чем был вопрос? Вряд ли Нижегородцева сомневалась, что ученый верно записал собранный фольклор.
Дело шло к восьми вечера, почти все уже покинули офис. Катерина заперлась в своем кабинете и вела телефонные переговоры, попросив Алю подождать ее, чтобы доделать пару мелочей. Аля же была совершенно не против задержаться. В Катеринином офисе ей было уютней, чем «дома» – то есть в комнате, снимаемой у неприветливой старухи Елены Львовны, комнаты с обоями в блеклых маках, старше самой Али, и с зеленовато-коричневым полированным шкафом… А, да что говорить! Даже если бы в той комнате все было с иголочки, Альбина и тогда бы в ней ежилась. Чужой угол.
А здесь – светло и тепло, и блестит металлический купол торшера, а в его зеркальном боку отражается фикус, и вытягивается красным котом диван, и готовится пуститься в пляс смешной мумий, названный Алей Рамзесом. Испускает вкусный пар свежезаваренный какао в кружке, а из динамиков компьютера тихонько играет французский аккордеон.
Ожидая Катерину, Аля проглядывала по диагонали статьи, оставшиеся от Варвары.