Не дыши!

В десять лет я впервые почувствовала, как тикают часы, отсчитывая отпущенное мне время жизни.

14 лет. Летом в нашем бассейне проходили серьезные соревнования. Я стояла возле дома тренера, намереваясь провести там ночь перед стартом. Мы были частью его семьи. Мы нянчили его детей, играли с ними в пляжный футбол, устраивали покер в его доме по выходным.

Но со мной снова обошлись жестоко. Я была шокирована. Меня оскорбили.

Он зашел ко мне в спальню. Набросился на меня, сорвал купальник. Его голос был глухим. Он часто дышал. Омерзительно! Он с ожесточением облапал меня! Этот подонок попытался проникнуть туда. Я оцепенела так, что мои мышцы напоминали стальные пруты. Он просил раздвинуть ноги. Я не двигалась. Мое дыхание прервалось. Он эякулировал на мой живот и вышел из комнаты. Меня вырвало, голова раскалывалась. На следующее утро я должна была ехать с ним в одной машине на соревнования. Я сидела на заднем сиденье, тупо уставившись в окно. Мне кажется, я ни разу не моргнула! Тренер, обычно болтливый, веселый человек, хмуро смотрел куда-то под ноги. Ни одной мысли в моей голове. Я чувствовала опустошенность.

Той ночью я проиграла. Мы взяли Кубок Штата. Но я не была победителем. Я была лузером. Ребята из команды думали, что я заболела гриппом. После соревнований все, как обычно, одевались и собирались поесть пиццы. Я почти всегда была заводилой, но сейчас меня словно подменили. Нырнув на глубину бассейна, не сдерживая слез, я кричала во всю мощь своего горла: «Я НЕ СЛОМАЮСЬ!»

О том, что случилось, не знал никто. Я хранила молчание. Надо мной навис груз стыда. Я не смогла поговорить даже с мамой! Я понимала, что она не сможет помочь мне. Как не сделала этого, когда Арис домогался меня. Дни с добрым милым тренером были сочтены. В моем подростковом мире царил хаос.

Умерла восходящая звездочка Найяд. Мне стало казаться, что я не человек, а интимное место. Я боялась тренера. Боялась остаться с ним наедине. Это превращалось в паранойю. Товарищи по команде замечали, что со мной творится что-то неладное. Работа над собой, самодисциплина, самоотдача на тренировках – все мысли о чемпионстве улетучились. Я постоянно держала в сознании только одну мысль: «Поможет мне, если я отрежу свою грудь и она не будет такой большой?» Я замкнулась в себе, заперлась в воображаемом мире.

Вспоминая свои 14 лет, я понимаю единственную вещь. Тот год превратил меня в маленького солдата. Я спрятала свои слабые места. Я закалила характер.

В первый раз дома у тренера все произошло очень быстро. Я чувствовала отвращение. Сразу после того инцидента он начал тайно домогаться меня. Я понимала, что это не первый случай, когда тренеры растлили своего воспитанника. Физически развитые, одаренные юные спортсмены не имеют другого выхода, кроме как подчиниться своим наставникам. Этого не удается избежать даже юным звездам, будущим чемпионам. Мне никогда не было так страшно, как в те дни. Я чувствовала, что меня терроризируют. Сердце выпрыгивало из груди, когда я представляла встречу с ним после тренировки. Однажды он признался, что сильно любил меня, но «у него были потребности, как у всех взрослых мужчин». По его словам, я пойму это позже. Тренер клялся, что между нами происходит нечто уникальное. У нас была общая тайна. Если люди узнают, то я никогда не стану чемпионом. Меня с позором выгонят из школы. Для нас этот секрет был особенным. Так считал тренер.

Физически развитые, одаренные юные спортсмены не имеют другого выхода, кроме как подчиниться своим наставникам.

Весной лучшие спортсмены нашей команды готовились к национальным соревнованиям в Оклахоме. Наша тренировочная база позволяла подготовить атлетов высочайшего класса. Многие из нас показывали результаты, достойные национального уровня. Вечерняя тренировка не была особенно серьезной. Мы разминались, забыв об изнурительных километрах в воде. Сейчас нам требовалось приготовиться к самому главному рывку в спортивной карьере. Те, кто принимал участие в соревнованиях, по одному заходили в тренерскую для 15-минутной беседы-наставления. Настал мой черед. Я не была готова к очередным домогательствам. Обычно он делал это за пределами кампуса, я садилась в его машину, и мы ехали в ближайший отель в конце улицы. Тренерская располагалась рядом с душевыми и раздевалками. Я смело шагнула внутрь. Я думала, выслушаю его инструкции для меня насчет рациона питания и программы тренировок непосредственно перед стартом. Лелея мысли о собственной значимости, я нежила свое эго. Я – пловец национального уровня, элита нашей команды. Я приготовилась выпить шот B12 и услышать, что я буду есть сегодня на ужин. Эта беседа была важной для меня, она касалась моей дальнейшей жизни.