Не единственная

Да, надо открыть, а то что-то здесь жарковато. Неужели, мы в самом деле…

Распахнув ресницы, замираю в восторге. Реальность превосходит мои ожидания.

Дар не преувеличивал, это действительно море! Бесконечное, лазурное море, упирающееся в горизонт. Над головой сияет чистое небо, без единого облачка, белое солнце стоит в зените, а вокруг, насколько хватает глаз, расстилается золотистый песок и темнеют высокие пальмы. Ветер колышит их листья, донося до нас пение птиц и брызги воды.

– Как… как ты это сделал? – шепчу, не в силах поверить своим глазам.

Сердце то замирает, то гулко бьется. Мне кажется, что я сплю.

– Ты сказала, что твой сон повторялся. Значит, он вполне мог быть пророческим. Я поискал на карте подходящие места. Море, пальмы, песок и солнце. Оказалось, этим может похвастать только Шандариат. А дальше все было просто: дарги могут беспрепятственно пересекать границы любых стран, с которыми у нас мирный договор.

– Только превращаться в драконов не можете.

– Верно. Но мне и не нужно.

– А портал?

– Лохан сделал. Сказал, что у него давно не было такой прилежной ученицы. Кстати, здесь на много миль нет человеческого жилья. Этот берег абсолютно пустынный.

Я улыбаюсь, глядя, как волны накатывают на песок. Всего пара шагов – и море лизнет ботинки. Артемка с удивленными восклицаниями цепляется за мой подол, а Дар утыкается носом мне в макушку и втягивает мой запах.

– Спасибо, – оборачиваюсь к нему. Ловлю сияющий взгляд. – В этом мире много чудес, но это – лучше всех остальных!

Он целует меня, и с минуту я не думаю ни о чем, кроме его губ на моих губах. Инстинктивно тянусь к нему, льну телом к телу, обнимаю руками за шею и чувствую, как его руки скользят вдоль моей талии, вверх по спине, зарываются в волосы. Кажется, что я таю в этих объятиях.

От поцелуя кружится голова. Меня словно качает на волнах нежности и теплоты – это чувства моего дарга. С каждым днем я слышу их все сильнее – потому что я его шиами.

Дар отпускает меня, опьяненную счастьем, и вдруг говорит:

– Есть еще кое-что.

– Еще сюрприз?

– Почти. Вчера пришел ответ от императора.

– И ты молчал?!

С нашего триумфального возвращения в Лемминкейр прошел почти месяц. Пережитые ужасы почти забылись, но я еще в первый день попросила Ниффелиуса выдать мне чернила и бумагу, и сама написала письмо императору, прося его позволить мне присягнуть на верность Ламаррии и Алмазному клану.

Письмо отправили с гонцом. И вот, наконец-то, пришел ответ…

– Что там? – спрашиваю, стараясь сдержать волнение.

Все это время я молила судьбу, чтобы император ответил согласием.

Дар старается сохранить серьезный и даже печальный вид, но я замечаю, как подрагивают его губы, силясь разъехаться в улыбку.

– Ну? Не томи!

– Его владычество готов встретиться с тобой и обсудить этот вопрос.

С визгом бросаюсь ему на шею.

– Тише, тише, – смеется он, – ты меня задушишь на радостях.

– Ты понимаешь, что это значит?! – от счастья я пританцовываю.

 Хватаю Артемку, который уже закопался в песок, и начинаю кружить. Малыш смеется вместе со мной.

– Это значит, что тебе нужно срочно обновить гардероб и подготовить бальные платья. Десять… нет, двадцать штук.

– Зачем же так много?

– Сейчас веддь в столице бальный сезон. Неужели забыла? Тебе придется затмить всех своей красотой!

– Скорее уж своим животом.

– Пусть молча завидуют. Ты льера Изумрудного клана и достойна самого лучшего.

Мой смех обрывается. Я опускаю Артемку на песок и с печальной улыбкой напоминаю:

– Я не льера, Дарион, ты сам это знаешь не хуже меня.

Да, Анабель никуда не делась. Она все еще с нами.

Дарион выделил ей сиделок и отдельное крыло, подальше от нас. О ней заботятся, как о младенце, потому что она совершенно невменяема: моют, переодевают, кормят с ложки. И именно по этой причине Дарион никогда не сможет с ней развестись…

Пока она жива, я остаюсь не единственной в его жизни. И, вроде бы, должна ненавидеть сестру за это, но… мне ее жаль.

Иногда я прихожу к ней с Артемкой: только при взгляде на сына в ее глазах вспыхивает подобие узнавания. Она обнимает его, гладит по лицу, бормочет колыбельные.

В такие моменты мое сердце разрывается от жалости. Но я ничем не могу ей помочь…

Разве что заботиться о ней. Ведь именно сестре, несмотря ни на что, я обязана своим счастьем.

– Мне плевать, – отвечает мой дарг с внезапным упрямством и, притянув к себе, сжимает в ревнивых объятиях. – Ты моя шиами, моя льера. Это все, что другим нужно знать.

Его ладони обхватывают мое лицо, заставляют поднять голову, и я вся, без остатка, тону в его золотисто-зеленых глазах. Сквозь шум в ушах слышу уверенный голос:

– Я люблю тебя, Анья – только это имеет значение!

Утыкаюсь лицом ему в грудь.

Когда-то моя сестра пошла на обман и подлог, потому что хотела быть счастливой. А я по своим причинам вступила в ее игру и теперь занимаю то место, о котором мечтала она: у меня есть Дарион, Артемка, а под сердцем бьется новая жизнь. Вернее, две жизни.

– Знаешь, – бормочу, украдкой вытирая слезы, – ты прав.

Поднимаю голову и ловлю его взгляд:

– Я люблю тебя, Дарион Лемминкейр. Только это имеет значение.

Эпилог