(не) его женщина или ведьма для альфы

Вулкан прождал у бреши до самой ночи. Сидел, стоял, бродил, не сводя глаз с серебристого окна на Землю. И с каждой минутой тренара охватывала обреченность. Он понимал — Нелея осталась. Что-то случилось между эллектой и ее мужем, что-то покачнуло ее веру в то, что именно с Вулканом нужно связать свою жизнь и будущее.

Ленар любил ее. Вулкан это чувствовал. И от этой мысли лава текла по венам, алая пелена застилала глаза. Хотелось убивать. Жестоко и беспощадно. Как делали первобытные оборотни, едва учуяв соперника. Рвать на части, ломать, дырявить и истязать.

Ночь перевалила за середину. Дорги с плеском врезались в воду и радостно выскакивали оттуда с рыбами в клювах.

Где-то в вышине кричали тулуссы. Крупные птицы, с перепончатыми крыльями, покрытые неоново-синим опереньем. Издалека они казались просто цветными точками в небе. Никто не видел истинного размера птицеящеров.

Тулуссы охотились на хищных птиц и даже на животных.

Вулкан зарычал, обратился и понесся в лес.

Туда, подальше от бреши и… от греха подальше. Чтобы не вернуться, не преодолеть хрупкую границу между измерениями и не убить соперника.

Нельзя! Нел не простит. Да и сам Вулкан не простит себе.

Человек изначально слабее оборотня. А убивать слабого — это позор. Но Вулкан знал: встретит мужа Нел и не остановится. Ничто не остановит его, даже голос разума, даже совесть, которая зайдется в крике…

Он бежал, не чувствуя ног, вдыхая запах влажной травы, терпкие ароматы ночных цветов и слабые — ночных животных.

Дальше, еще дальше. Пока сил еще много и желание убивать не утихнет. А утихнет ли?

Внезапно Вулкан почувствовал знакомые запахи. Не совсем знакомые, но все же. Уже оборачиваясь, он понял — кого встретил.

Нарколы. Те самые четыре матерых самца, что пытались сожрать Вулкана и Смерча. Вернулись за своей добычей.

Один с зеленым пятном на желтой радужке глаза, второй — самый мощный с порванным ухом. Третий — с хитрым, почти человеческим прищуром и четвертый, что раньше всегда держался в тени. Чуть меньше остальных, еще молодой, но уже сильный. Вполне достойный соперник.

Черный тренар остановился.

Белые клыки врагов сверкнули в черноте ночи. Вот теперь прольется кровь. Вулкана и нарколов тоже. Кто победит? Да какая теперь разница??!

Нел не вернулась и Вулкану нечего больше терять.

Он зарычал и бросился на врагов. Те тоже не замешкались — рванули навстречу. Боль отрезвила тренара. И дремучий инстинкт — выжить или хотя бы убить соперников — проснулся с новой силой.

Он жил тем, что полосовал когтями, нападал, уклонялся, прыгал и делал рывки вперед. Он весь ушел в хватку. Страшную и неравную.

Одного наркола Вулкан одолел бы, в схватке с двумя лишь запыхался бы. Но трое… Это уже проблема.

Вулкан чувствовал, как слабеет. Как медленней бьется сердце, и горячие струйки крови утекают из ран вместе с силами.

А соперники воодушевились. Израненные, окровавленные, они атаковали вчетвером — с четырех сторон сразу.

Сверху послышались крики ирбисов. И эти туда же! Радуются, празднуют! Как-то, но они поживятся сегодня. Уж теперь точно не останутся без ужина.

Тревожно ухнула сова. Словно осуждала тактику нарколов. Что ж… Каждый сам решает за себя, что лучше — вкусная добыча или честный бой.

Кровь застилала глаза Вулкана — текла из рваных ран на голове. Неглубоких, но ощутимых. Саднящие ощущения не отпускали. Впрочем, Вулкан почти привык к ним. Все тело болело, ломало и дергало.

Раны на голове — самые неглубокие. Даже и не заметил бы, если бы алые ручейки не мешали обзору. Вулкан тряхнул головой, и рубиновые капли рассыпались по влажному воздуху, окропили траву.

Запахло железом и солью. Сильно и неотвратимо.

Адреналин буквально витал в воздухе, тестостероном несло так, что хотелось чихать.

Самцы выясняли право на жизнь. На свое место на этой планете.

Вулкан понимал, что нарколы напали не только ради сытного ужина. Не стоит он того, чтобы потерять столько крови и потом восстанавливаться от ран неделями. Не-ет! Злопамятные кошки мстили Вулкану за разочарование в ночь, когда черный и рыжий альфы атаковали друг друга.

Тогда оба ушли целыми, не достались хищникам лишь потому, что подоспели толпы тренаров. И вот теперь нарколы восстанавливали справедливость так, как они ее видели. Жестко, бескомпромиссно и по-звериному.

Нет теперь у Вулкана за плечами целого племени и мотивации — Нел, которая зовет и умоляет вернуться к ней. Ничего у него больше нет. Кроме возможности погибнуть с честью.

Вулкан осознал это отчетливо. И даже не особенно расстроился.

Чему быть того не миновать.

Если смерть одного из мужчин облегчит Нелее выбор, перестанет рвать любимую на части — значит это самый лучший выход. Для нее, ради нее. Оно того стоит.

Любовь — это ведь не только ревнивая жажда обладания, когда в глазах темнеет от мыслей о сопернике. Это еще и безрассудная, почти глупая жажда дать счастье единственной.

Вот оно — счастье Нел. Отсутствие выбора. Отсутствие необходимости решиться. Отсутствие чувств, которые рвут на части.