Не ешь груши! (СИ)

Расни вскочил, как пружина, запнулся обо что-то, рефлекторно подпрыгнул — и побежал вслед за приятелем. Было заметно, что он просто рад увильнуть от ответа; странное растение куда-то подевалось.

Глава 4.

Сури, или Шурик (как его про себя обозвала Инга) на ходу взахлёб рассказывал о новом хищнике, появившемся в джунглях.

— Сначала нашли беднягу Солнечного Медведя без кожи. Потом — отца Быстрой Тигрицы, вернее, его кости и повязку. Ещё двоих сильно подгрыз леопард, но головы были на месте. Мы уже три недели из-за этого неведомого зверя в лес не ходим; дичи не добудешь, еда кончается. У моего отца осталась только большая бутылка сока дерева ним, который от жуков, лечебных трав нет.

— Как мой отец? В добром здравии? — перебил Расни, совершенно не слушавший новости, весь в себе.

— В добром, в добром. — Сури лукаво подмигнул. — Хочешь скорее похвалиться узорами? Не волнуйся, он будет гордиться таким сыном! А меня мать опять сравнениями задушит.

Услышав это, Красный Кот просиял. Он пытался сохранить суровое выражение, но мечтательная улыбка то и дело выскакивала, пробегала, как ящерка по лику деревянного идола.

Друзья вышли к поляне перед Длинным Домом, с землёй, утоптанной до охровой корки. Само жилище начиналось где-то на уровне третьего этажа, ниже были только толстенные столбы. По опушке выстроилось полумесяцем племя. В середине, между двумя лучшими воинами, стоял вождь, весь разукрашенный вытатуированными розочками и с длиннющими перьями на цветной косынке. Он велел Расни приблизиться.

— Сколько же тут у вас всякого на ветках весит! — решила поделиться Инга, стоя в задних рядах. — Если бы ещё понять, что съедобное.

— А ты пробовала когда-нибудь абиу? — Шурик приветливо осклабился щербатым ртом, глаза при этом были хитрющие-хитрющие.

Узнав, что не пробовала, умчался куда-то и вернулся с жёлтым плодом, который по форме напоминал лимон, только большой и гладкий.

Инга скривилась в предвкушении кислятины, однако сливочно-карамельный абиу оказался очень сладким. Она хотела поблагодарить за угощение, но губы не смогли разжаться — склеились.

Посреди поляны Расни поклонился вождю, попытался обнять — тот знаком приказал остаться на месте. Его осанка была безупречна, голос правителя каянов рубил, словно тесак:

— Сначала с девушкой, потом с тобой.

Он глянул прямо на Ингу, вычленив её взглядом из толпы. Даяки вокруг посторонились.

— Что ты умеешь? Судя по рукам без рисунка — ничего.

— М-мм-м, м-м-ммм, — попыталась ответить Инга.

— Мне непонятен твой диалект. — Глава племени нахмурился.

Вот же Шурик, вот же сын крокодила! Ну невозможно разлепить губы, надо было именно сейчас своё абиу подсунуть?!

Выручил Расни:

— Отец, она неплохо врачует раны.

«Отец?» У них так принято называть начальника?

— Травник у нас уже есть. Без трав, правда. Ладно. Оставайся. Будешь работать на поле. Хорошо себя покажешь — подберём тебе жениха. Даже не из рабов. Может быть.

— Ммм! М-ммм! МММ!

Подлый змей этот Шурик! Попадись только, прохвост.

— Она согласна и благодарит тебя, — перевёл Расни.

Ему тоже достанется.

— Теперь с тобой. — Вождь кивнул широкоплечему воину в розовых бусиках и таких же, как у самого, розанчиках: — Приведи пленника, Чёрный Бык.

Вскоре перед Расни бросили худого мужчину с угольного цвета кожей. «Пунаны, он из пунанов», — зашушукался народ кругом.

Воздетая рука главы племени заставила всех затихнуть.

— Пусть говорит.

Чужого человека подняли и подпихнули мечом в спину. Тот затараторил, косясь на остриё:

— Два цикла назад нас постигла беда: нашего старейшину затоптал носорог. В тот же день я проводил обряд в шатре, но кто-то обманул часовых, усыпил охрану из шести мужчин стрелами, смоченными секретом синей жабы, и пробрался внутрь. В шею мне вонзилась красная стрела, она у вас. Я упал, потеряв контроль над членами, однако продолжал видеть...

— Чушь! — фыркнул Чёрный Бык. — Быть усыплённым синей жабой — и при этом видеть? Он врёт!

Поднялся гвалт. Вождю снова пришлось всех успокаивать:

— Пусть объяснит.

Пунан прижал ладони к груди:

— Я шаман! Синюю жабу я глажу с тех пор, как ребёнком сидел в переноске, её дух — дружественный для меня!

По толпе прошёлся одобрительный рокот. Шаман — это другое дело.

— Кого ты увидел в шатре? — «Тесак» обрубил шум.

— К телу подошёл маленький мальчик с большим сумпитаном. Он отрезал голову, бросил в заплечный мешок и скрылся. На теле мальчика не было татуировок, кроме одной — скорпион справа.

Расни схватился за правое плечо. Лучше бы он этого не делал.

Зал взорвался. Все кричали, свистели, стучали копьями и мотыгами. «Скорпион — знак сына вождя каянов», — повторял каждый.

Глава племени бросил к ногам Расни тонкую красную палочку. Гвалт тут же утих.

— Твоя стрела?

Тишина была просто магической. Кажется, даже попугаи с обезьянами наконец-то выключились: лес внимал.

— Тьфу! — раздался вдруг голос Инги. — Не нужен мне ваш раб!

Все взгляды обратились на бледнокожую, так что ей стало не по себе. Захотелось убежать отсюда подальше, да только местные-то быстрее бегают, и в джунглях непонятно кто ходит. Выручил Красный Кот: