Не гаси свет

— Сам не знаю, откуда у меня эта страсть к космосу… — стал рассказывать журналист. — Я уже в семь или восемь лет хотел стать космонавтом, рисовал ракеты, скафандры и планеты, смотрел на Луну из окна моей комнаты и мечтал о том дне, когда ступлю на поверхность нашего спутника… Сами понимаете, подрастая — забавно звучит в устах такого «хоббита», как я! — я все яснее понимал, что никогда не стану космонавтом… — Эннинжер улыбнулся. — Но я не отчаялся, а мой интерес к этой профессии и вообще к Вселенной стал только сильнее. Я никогда не выйду за пределы земной атмосферы, и мне остается только мечтать, воображая, как все устроено там, наверху… В юности я запоем читал фантастические романы и научно-популярные издания, а в прошлом году впервые познал невесомость на борту «Аэробуса А-триста ZERO-G». «Всего» за шесть тысяч евро без малого, но оно того стоило! Я знаю, что это не идет ни в какое сравнение с тем, что переживают космонавты на борту орбитальной станции. Невероятное, единственное в своем роде приключение! Вырваться за пределы Земли — что может быть волшебней… Впрочем, кто знает? Возможно, мы еще поживем и дождемся момента, когда космические полеты станут самым тривиальным путешествием, тем более что частных компаний, интересующихся этой отраслью, становится все больше.

Взгляд писателя на мгновение затуманился, но он тут же встряхнулся и сказал:

— Однако, думаю, вас интересуют куда более приземленные вещи.

— Верно. Мне нужно знать, не был ли кто-то из космонавтов замешан в скандале, — ответил его гость.

— В скандале? Что конкретно вы имеете в виду?

— Посягательство с применением насилия, сексуальное преследование, неподобающее поведение. И больше всего меня интересует Леонард Фонтен. Когда я назвал его имя по телефону, мне показалось, что вы отреагировали.

— Почему вас интересует именно он?

«Вот именно, почему? — спросил себя Сервас. — В конце концов, Селия на том вечере могла встретить и какого-нибудь другого космонавта…»

— Он или любой другой, — уточнил сыщик. — Так вам известны подобные инциденты?

Эннинжер помолчал, глядя на сыщика исподлобья.

— Думаю, вы понимаете, майор, что все космонавты — люди очень образованные, надежные, как скала, и гипернатренированные, — наконец сказал он. — Они весь год проходят психологическое тестирование, и им делают множество медицинских обследований, но они — сильные личности, с характером, так сказать. Наверху, в темноте космоса, в тесноте станции, где никогда не бывает тихо и нет возможности побыть наедине с собой, человеку необходимы крепкие нервы и устойчивая психика. За официальным фасадом истории покорения пространства скрывается множество инцидентов. И все эти инциденты старательно скрывают. В Звездном городке, в Хьюстоне и у нас утечки бывают редко.

Он сложил ладони коробочкой, проиллюстрировав слова жестом, и продолжил:

— В космических агентствах секретность соблюдают, как в разведке, но время от времени пресса раскапывает факт-другой. Известно, что за прошедшие десятилетия у двух советских космонавтов были серьезные психологические проблемы, а американские астронавты признавались, что плохо перенесли изолированность на станции — то есть у них развилась легкая форма депрессии. На борту «Мира» и МКС случались инциденты, напряженные ситуации и кризисы, но упоминаются они только в конфиденциальных рапортах и редко становятся известны общественности. Однако два самых серьезных происшествия — дело Жюдит Лапьер в девяносто девятом и дело Новак в две тысячи седьмом — произошли на Земле… — Он подался вперед. — В девяносто девятом и двухтысячном Российский институт медико-биологических проблем провел серию экспериментов, чтобы выяснить, как организм человека ведет себя в условиях изоляции в космосе. Один из тестов заключался в следующем: нескольких испытуемых на сто десять дней поместили в точную копию станции «Мир». Все, что они делали и говорили, снималось на пленку, и команда психиатров круглосуточно анализировала материал. Третьего декабря девяносто девятого года команда, состоящая из трех иностранных и одного русского космонавтов, присоединилась к трем русским, которые находились в замкнутом пространстве с начала лета. Среди вновь прибывших были австриец, японец и доктор Жюдит Лапьер, очаровательная тридцатидвухлетняя женщина, доктор медицинских наук, представляющая Космическое агентство Канады.

Эннинжер встал, подошел к бару, взял «косячок» и вернулся к столу.

— Вас угостить?

— Спасибо, нет. Вы не забыли, что я полицейский? — усмехнулся Мартен.

— Не забыл. А вот вы забыли, что мы в Испании, здесь курение марихуаны не запрещено.

Он откинул крышечку зажигалки «Зиппо», чиркнул колесиком и осторожно прикурил, после чего стал рассказывать дальше: