Не гаси свет

Потом сыщик нажал на кнопку. Отправлено.

Чертовы смартфоны…

Она проснулась и не сразу поняла, кто он такой: Сервас увидел в ее глазах тень животного страха, которая, впрочем, тут же исчезла.

— Я спала… Долго? — спросила женщина.

— Меньше часа.

Ее лицо приняло совсем детское выражение, и сыщик успел понять, какой застенчиво-красивой может быть эта женщина, когда не напоминает Эмму Бовари на смертном одре.

— Здесь холодно. Сейчас подкручу батарею, — сказал он ей.

Кристина откинула плед, встала и заметила бутылку на столике.

— Мне казалось, мы не так много успели выпить.

— Каюсь — доливал себе дважды, пока вы спали, — признался полицейский.

Затем он кивком указал на сложенные на диване упаковки с лекарствами:

— Вы что… принимаете все это?

Штайнмайер покраснела:

— Начала недавно. Мне это было необходимо, чтобы продержаться.

— Понимаю.

Мартен подошел к окну и прислонился лбом к холодному стеклу. Ночь была расцвечена огнями, а в стекле отражалось его собственное лицо. Озабоченное, встревоженное. Где-то там притаилось изобретательное зло, которое нельзя недооценивать… Все жертвы Фонтена были сильными и умными женщинами, но «палач» оказался сильнее их. Он опасный противник. Этот человек притаился в тени и ждет следующего жеста, новых сигналов. Как акула. А значит, им придется действовать как можно незаметней.

— Я знаю одно место, — сказал он. — Чудесное место у Черной горы. Над озером Сен-Ферреоль. Там очень красиво — осенью, весной… И даже зимой, когда выпадает снег… Можно будет похоронить его наверху, что скажете? Час пути — и вы там.

— Вы приедете? — спросила она.

— Обязательно.

Сервас освободил морозилку от коробок с пиццей «Домино», упаковок кантонского риса и горшочков сливочного желе с резанцем, оливковым маслом и трюфелями, приготовив место для Игги. Укладывать тельце песика в импровизированный морг пришлось по диагонали.

— Не заглядывайте в нижнее отделение, договорились? — попросил Мартен хозяйку. — До моего возвращения…

— Хорошо, — отозвалась та.

— Дайте слово.

— Даю.

Сервас взглянул на часы:

— Сегодня ночью он не придет. Слишком много полиции вокруг — не решится.

— Вы уверены? Ваши коллеги закончат и уедут. Все в доме лягут спать. Улица опустеет и… Какие у меня гарантии? Вы не могли бы остаться? Один раз… Пока я не соображу, что делать…

Мартен понимал, что не может вызвать наружку: он не при исполнении, а вступать в объяснения с начальством ему не хотелось.

— У меня завтра встреча, — сказал он и начал искать в телефоне номер Больё. — Очень рано… — Вздохнув и помолчав немного, вдруг решился: — Ладно, согласен. Но спать буду на кровати — ненавижу диваны.

Кристина улыбнулась.

Женщина достала сигарету, щелкнула зажигалкой, и язычок пламени на мгновение осветил ее лицо. Она стояла на тротуаре, метрах в ста от дома, и могла следить за происходящим, не привлекая к себе внимания. Когда раздалось завывание полицейских сирен, она сочла за лучшее вернуться к своей машине, которую оставила на третьем этаже парковки у площади Кармелитов.

Потом молчаливая зрительница снова вернулась на улицу и припарковалась достаточно далеко от места преступления, чтобы не быть замеченной, но и достаточно близко, чтобы видеть подъезд. Через два часа, когда сыщики, проводившие опрос соседей, проходили мимо нее, она вышла из машины и начала старательно запирать дверцу. Ее спросили: «Давно вы здесь, мадам?», и она ответила: «Только что приехала…», после чего поинтересовалась: «А что случилось?», и о ней тут же забыли.

Позже наблюдательница села за руль и перебралась поближе к месту происшествия: эксперты уехали, зеваки разошлись, и на улице стало тихо. Было три часа ночи. Инспектор так и не вышел… Она курила, часто и глубоко затягиваясь, выдыхала дым в потолок и размышляла. Кристина оказалась гораздо упрямей, чем можно было ожидать. Она бы никогда не подумала, что эта девка устоит в подобном катаклизме. Да еще и окажет сопротивление. Сегодня ей позвонила Корделия: подельница нервничала, была на взводе, так что с нею тоже придется что-то решать. Все вдруг пошло не так, но ничего, она это поправит! Больше всего ее заботила встреча Кристины с майором. У мерзавки появился надежный союзник, она больше не изолирована от мира, так что на самоубийство рассчитывать не приходится. Проклятье… Возможно, она ошиблась, наведя легавого на след Селии Яблонки и Леонарда. Она знала, почему так поступила, но теперь эта идея не казалась ей такой уж удачной… Хотя подозрение на Леонарда она навела, и теперь ему не отвертеться. Не в этот раз.

Но Кристина себя не убьет. Женщина задохнулась от ненависти, и ее рот наполнился горькой слюной.

Успокойся…

Пора с этим кончать. Другим способом… более радикальным. Инстинкт подсказывал: игра слишком затянулась. Черт с ней, с идеей самоубийства, плевать на тщательно продуманный план: сойдет и исчезновение.

Она в очередной раз затянулась дымом, вдохнула последнюю, самую сладкую порцию отравы…

Ненависть, ревность и гнев — тоже яд, и ничуть не менее сильнодействующий.

38. Уход со сцены