Не герой

Если образ главного героя романа, Рачеева, своей сконструированностью напоминает главных героев других произведений Потапенко, то в изображении окружающей его среды отразились реальные черты и жизненные наблюдения автора. Так, немало автобиографического материала в образе модного писателя Бакланова. М. П. Чехов вспоминал: «Вообще Потапенко писал много и быстро. Его произведения появлялись почти во всех тогдашних толстых и тонких журналах, но у него было столько обязательств, столько ему приходилось посылать алиментов туда и сюда, что никаких заработков ему не хватало. Он вечно нуждался и всегда был принужден брать авансы под произведения, находившиеся еще на корню и даже еще копошившиеся у него в голове». (Вокруг Чехова, с. 255). А. С. Суворин записывал в дневнике 7 июня 1893 года: «Вернувшись в отель, нашел письма от Потапенки, где он просит у меня 300–400 руб. Сегодня я дал ему 300. [12] Потапенко работает много, через силу и не скрывает от себя, что это его истощает; но работает скоро, почти не поправляет» (Дневник А. С. Суворина. М.-Пг., 1923, с. 59). 25 декабря 1897 года сам Потапенко писал Чехову: «Я за эту неделю „выпустил“ шесть рождественских очерков — самый возмутительный, неискренний жанр, какой только есть, и вот сегодня, 25 декабря, ничего не делаю, и мне это странно. [13] я в конце января мечтаю приехать в Ниццу, но тотчас же оттуда — в Монте-Карло, чтобы выиграть и бросить занятие литературой. И не думай, что это — шутка. Это очень серьезно. Я нашел кой-какой способ играть с шансами выиграть, правда, немного, но все же — это честнее, чем писать для „Мира божьего“, „Нового слова“ и пр. и пр. романы в тридцать печатных листов, — ощущение, тебе совершенно незнакомое» (цит. по: П 7. 501, 520–521).

В образе Ползикова, бывшего либерального журналиста, перешедшего в консервативную газету «Заветное слово», отразилось характерное явление конца 80-х годов. Подобную метаморфозу претерпели, например, бывшие авторы «Отечественных записок» С. Атава (Терпигорев), И. Ясинский, начавшие сотрудничать в «Новом времени», Ник. Успенский, перед своим самоубийством в 1889 году ставший сотрудником «Русского вестника», и др.

Можно предположить, что в образе Высоцкой отразились черты баронессы В. И. Икскуль, которая также занималась изданием книжек для народа, в том числе произведений Потапенко (об этом Чехов писал А. С. Суворину 24 декабря 1980 г. — П 4, 149), а в образе Калмыкова — черты издателя Ф. Ф. Павленкова, издававшего произведения Потапенко.

Роман Потапенко стал своеобразным знамением эпохи. А. М. Горький впоследствии писал: «Конец 80-х и начало 90-х годов можно назвать годами оправдания бессилия и утешения обреченных на гибель. Литература выбрала своим героем „не героя“, одна из повестей того времени была так и названа „Не герой“. Эта повесть читалась весьма усердно. Лозунг времени был оформлен такими словами: „Наше время не время широких задач“. „Не герои“ красноречиво доказывали друг другу правильность этого лозунга и утешались стишками:

   Друг мой, брат мой, усталый, страдающий брат,
   Кто б ты ни был, не падай душой,
   Верь, настанет пора — и погибнет Ваал»

(Горький М. Собр. соч. в 30-ти томах, т. 24, с. 424).