Не Господь Бог

Он протянул Лене свернутый листик. Лена положила в сумочку. Главным сейчас было увидеть Мичурина.

В СИЗО тщательно обшмонали Ленину передачку. Теплые вещи, бельё, туалетные принадлежности перекочевали в руки надсмотрщицы в резиновых перчатках. Полетели в сторону бритва, одеколон, продукты. Не положено. Потом пришла очередь самой Лены. Раньше она такое видела только в детективных сериалах. Лена подняла руки, широко открыла рот, показав, что там чисто. И речь шла не о гигиене. Наркотики.

Переживёт. Скоро она увидит мужа. Лена впервые назвала Мичурина про себя мужем.

Она могла представить Мичурина где угодно, в операционной, на кухне, в постели, и даже не с собой, а с кем-то. Но только не в тюремной камере. Верно говорят, не зарекайся. Когда он вышел в комнату для свиданий, со стенами тусклого бежевого цвета, Лена рванула навстречу. Но её жестом осадил надсмотрщик. Не положено. С Мичурина сняли наручники, он сел на стул через стол напротив.

Осунулся, круги под глазами, щетина. У Лены подступил ком к горлу. Очевидно, у Мичурина тоже. Они смотрели друг на друга, электронные часы отсчитали пятьдесят восемь секунд. А у них было всего пять минут.

– Как ты? – спросила Лена.

– Декабристка. Как тебе удалось? – Мичурин улыбнулся, став прежним.

– Теплые вещи передала.

– Умничка.

Осталось три минуты.

– Адвокат сказал, прогноз благоприятный. Может, обойдётся условным. Я навещу родственников.

Мичурин кивнул.

– Если нужно, продай машину и мою квартиру.

– Нужен нотариус.

– Да.

Одна минута.

Полицейский от входа на волю поднялся. Одновременно поднялся надсмотрщик со стороны тюрьмы, в гулкой тишине прогремев наручниками.

– Миш, я тебя люблю.

– Я тоже тебя люблю, Лен.

Они впервые признались в любви друг другу. Она впервые назвала его по имени.

Адвокат ждал Лену в своем новеньком чёрном мерседесе.

– Нужна встреча с нотариусом, – сказала Лена.

– Нотариус? Это будет долго. Подам прошение.

– Нужно срочно. Иначе я не смогу оплатить ваши услуги.

Утром следующего дня Лена держала в руках генеральную доверенность.

В тот же день Лена продала машину автосалону и квартиру агентству, за полцены. Срочный выкуп. Всегда найдутся те, кто наживётся на твоей беде. К обоюдному согласию.

Лена расплатилась с адвокатом, они, оказывается, берут гонорар вперёд. Логично, учитывая то, что в случае обвинительного приговора платежеспособность родственников обвиняемого резко падает. Оставшуюся часть денег Лена положила в конверт и отправилась по адресу, указанному в листочке. Она впервые развернула и прочла – по адресу оказался не жилой дом, а федеральный детский кардиологический медицинский центр.

Лиана Таджибаева, так звали жену погибшего. В приёмном покое Лена попросила вызвать её и села ждать. Лена была готова к слезам, истерике, проклятьям, и это было бы естественно, ведь живой человек эта женщина с больным ребенком, потерявшая мужа. Лена психолог, она справится.

Когда к ней подошла темноволосая женщина лет тридцати в халате, наброшенном на спортивные брюки, Лена подумала, что ошиблась. На лице женщины была усталость, но горя не было.

– Вы меня вызвали? – спросила она.

– Да.

– Вы насчет моего Рафика?

– Да, – ответила Лена.

Лена сразу перешла к делу.

– Я жена человека, который его сбил. Мой муж – хирург, он спешил на операцию. Понимаю, это его не оправдывает и не вернёт вам мужа. Но. Вот.

Лена протянула конверт. Женщина удивленно посмотрела на конверт, автоматически и послушно взяла, но не убрала.

– Что с вашим ребёнком? – спросила Лена.

– Дочка только что очнулась с операции, вот только что, – лицо женщины осветилось нежностью.

– Сколько ей? – спросила Лена.

– Два. Пролапс митрального клапана, двенадцать миллиметров, успели, – с облегчением вздохнула женщина.

Лена вздрогнула.

– Я очень. Я вас. За вас.

Лена поняла, что она не знает слов, которые бы здесь подошли. Мы забрали у вас мужа, но ваш ребёнок выжил, мы вас поздравляем?

Лена закрыла глаза от невыносимой боли, пронзившей сердце. Лиана подумала, что женщине плохо.

– Присядем там.

Лена послушно, как ребёнок кивнула.

– Рафик был добрым, хорошим человеком. В жизни на меня и детей руки не поднял, не повысил голоса. Может, это Аллах так решил: его забрать, чтоб дочку спасти. На одного Аллаха Рафик не надеялся, с утра до ночи работал, брался за всё подряд, ещё и в интернете деньги искал на операцию. Очередь наша только в следующем году была. Гуля бы не дожила. Врачи сказали, срочно. Платно, сказали. А мы таких денег в глаза не видели. Все дома в нашем посёлке столько не стоят. А у нас же там и родители, и свёкры, и трое ещё, у нас, старшие. Тоже их на улицу как…

Лиана говорила и говорила. Не Лене, мимо неё.

– И вдруг чудо. Операцию оплатили добрые люди. А с утра позвонили, что Рафик… Как будто заплатил жизнью за дочку. Бывает же так. Радость и горе вместе.

Лена опустила голову. Лиана вспомнила про конверт.

– Я своего мужа любила, и вы тоже видно любите своего. Рафик мой вечно уставший был, может и сам по сторонам не глядел. Я на суде скажу, что мужа вашего не виню, вы не бойтесь. И так, без денег, скажу.