Не говори никому. Реальная история сестер, выросших с матерью-убийцей

Было около десяти часов вечера, когда она оставила их там, дав немного денег и купив поесть, и пообещала вернуться позднее с Шейном. Велела ни с кем не говорить. Ни с одним человеком. Ни в коем случае не рассказывать, что случилось у них дома. Шелли настаивала на том, что произошла какая-то путаница. Ей надо разобраться, что в действительности случилось. Разобраться во всем.

«Ты убила Кэти, мама», – подумала в тот момент Никки. Не с чем разбираться. Нет никакой путаницы. Точнее, все запутано так, что дальше некуда.

Шелли с Шейном вернулись за полночь.

На следующее утро Шейн пошел купаться с Тори и Сэми в бассейне мотеля. В любое другое время это стало бы для детей настоящим праздником. Они плескались в воде и не представляли, что творится дома, в Реймонде.

Когда позднее тем утром Шелли приехала их забрать, то велела Никки позвонить в «Морскую звезду».

– Скажи, ты сегодня не придешь на работу, – велела она. – По семейным обстоятельствам.

Глава тридцать четвертая

Дэйв Нотек перебирал в голове мрачные детали сложившейся ситуации.

Ему до сих пор казалось, что происходящее вокруг нереально. Он говорил себе, что они с Шелли – нормальные люди, с которыми случилась трагедия, способная разрушить их семью, если кто-то все неправильно поймет.

Смерть Кэти была несчастным случаем. Она умерла по естественным причинам. Тут никто не виноват.

Но надо как-то избавиться от тела.

Шелли была на его стороне, говорила, что ему делать и как.

Позднее Дэйв упоминал, что сжег тело Кэти Лорено в «мертвый час», не осознавая иронии своих слов. Дом на Монахон-Лэндинг находился близко к дороге, и яма, где сжигали отходы, располагалась сразу за сараем. Она горела почти постоянно.

Дэйв застелил дно ямы листами жести и стали, чтобы «усилить жар» от разгорающегося пламени. Той ночью было довольно влажно и очень темно. На растопку он пустил доски от старого амбара. Хотя раньше Дэйв этого никогда не делал, он знал, что для кремации нужна очень высокая температура. Дэйв с Шейном принесли тело Кэти к костру, опустили в яму, а сверху накрыли досками. На них Дэйв набросал старых шин и полил все керосином. Впоследствии он говорил, что сделал это из «гуманистических» соображений – только они могли заставить его пойти на такое. Процесс был страшным, невозможным. На сожжение тела Кэти ушло почти пять часов – пока не занялась заря.

Когда наступило утро, Дэйв увидел в яме пепел и кости. Он дождался, пока они остынут, сгрузил все в хозяйственные ведра и повез на Уошэвей-Бич, где сбросил останки Кэти в океан. Он хорошо знал те места, потому что занимался там серфингом: помнил расписание приливов и отливов и был уверен, что останки сразу унесет в море. Навсегда. Он не помолился за нее, вообще не сказал ни слова – не знал, что говорить. Ему пришлось ездить на пляж Уошэвей трижды. Часть праха из ямы он отвез на Лонг-Бич и избавился от него там.

Шелли тем временем собрала все вещи Кэти, и Дэйв их тоже сжег. Она отыскала все, что когда-то отобрала у подруги, – ее документы и украшения – и сбросила их в горящую яму. Больше от Кэти практически ничего не осталось.

Запах, витавший в воздухе, был едкий и густой. Когда сестры Нотек с Шейном вернулись из мотеля на следующий день, весь двор вонял сгоревшими шинами и керосином.

Но вместе с ними в костре сгорело что-то еще.

Никки бросила один-единственный взгляд в сторону ямы, где отец сжигал отходы.

«Я не пошла тогда за сарай, – вспоминала она впоследствии. – Шейн рассказал мне, что произошло. У нас была целая груда шин, но они все тоже исчезли».

Дети зашли в дом. Сэми снова заплакала, вспомнив Кэти. Тори была слишком маленькой, чтобы понять, что случилось, и старшие дети сосредоточились на ней. Шелли бродила туда-сюда по дому, а Дэйв бессильно сидел на стуле за кухонным столом. У него под глазами были огромные мешки. Он пил кофе и курил сигарету за сигаретой.

Смерть Кэти и то, что ему пришлось проделать, чтобы избавиться от тела, тяжким грузом легли на совесть Дэйва. Он знал, что никогда не избавится от мыслей о происшедшем. Думал, что семья Кэти всегда будет гадать, куда она уехала и счастлива ли она. Дэйв не представлял, как будет общаться с матерью Кэти, Кей, когда увидит ее в городе. Что скажет, если она спросит его о дочери? После того, что натворили они с Шелли, ее семье никогда не узнать правды. Эти мысли не покидали его с того момента, как он потащил тело Кэти к яме.

Шелли говорила, что чувствует то же самое, что она в отчаянии от смерти подруги, но не теряла прагматизма: убеждала мужа в том, что сделанного не воротишь и им надо собраться и поддерживать друг друга.

Шелли велела старшим детям с этих пор держать язык за зубами.

– Мы все окажемся в тюрьме, – предупреждала она, – если кто-нибудь узнает, что случилось с Кэти.

Первый пробный шар Шелли забросила в тот же день, когда привезла детей домой из мотеля.

– Кэти совершила самоубийство, и мы не хотим, чтобы ее родные об этом узнали, – испытующим тоном сказала она.