Не говори никому

— Что между тобой и Екафтериной Фладимифной происходит? — прищуривается, надув губки.

— От тебя ничего не скроешь, персик. — Тыкаю пальцем в бок под ребрами, на что она пищит и выкручивается из моих объятий. Воодушевленно смеется, стараясь убрать волосы с глаз. — Мы с Екатериной пытаемся дружить.

Дружбой тут не пахнет, господа.

— Зачем? А мама?

— Ну, ты же общаешься с Артуром, а родители детей тоже должны поддерживать связь.

Не буду уточнять, какую. Для ее мирка такие темы явно не послужат всестороннему развитию.

— А мама относится вполне…спокойно, — выкручиваюсь. Я не разговаривал с Женей со вчерашнего дня. Она вечно где-то болтается по своей работе, не занимается ребенком, хозяйством, отсиживает попу на кресле специалиста-эксперта, практически не заведуя никакими изнурительными обязанностями. Зато жалуется мне, словно оттаскала за день два грузоподъемника. — Тебе не зачем переживать, Варька.

— А я не пережифаю, просто интересуюсь, — пожимает худенькими плечиками, выползает с кровати и подходит к двери. — Ник проиграл…

Хватаю с другого края кровати подушку, запускаю в мелкую врунишку, но та ловко выбегает из комнаты, а подушка вылетает в коридор. Смех раздается в стенах квартиры, веселый и писклявый, из-за чего мотаю головой. Ненавижу, когда они с Ником спорят. Научит же мелкую всякому дерьму.

Вечером с работы возвращается Женя. Дверь с сильным хлопков закрывается, заглушая шутку Панфилова в сериале «Пес»; вытираю руки полотенцем, проверив курицу в духовке, у которой запеклась корочка, и иду встречать жену.

Честно, вся наша кутерьма с женитьбой не была наделена красками настоящего счастья.

С Женей я познакомился на какой-то бушующей вечеринке в честь начало нового учебного года. Народ был собран с разных районов, учитывая, что туда наведывались уже работающие молодые ребята, старше меня, естественно. Столько молодежи, жаждущей забыться и вдохнуть кайф, не было со времен моего поступления (на том момент времени был на четвертом курсе), думал, огромный дом лопнет от струящихся молний. Среди наркотиков, выпивки, полуголых девиц я не мог ни приметить ее. Получилось все банально: она танцевала, мне понравилась ее пластика, притягивающая немало похотливых глаз, после чего пристроился сзади и увяз в водовороте ревущего из динамика попа. Естественно, я был невменяем, пьян до чертиков, что попусту упустил момент с одеванием презерватива, когда наша страсть достигла вершины. Так и связалась наша жизнь, точнее я был по рукам и ногам прикован к ней. Но я об этом еще не догадывался.

Все последующие мои студенческие распри не имели сходства с повзрослевшем юнцом, точно знающим свое будущее: отдыхал, развлекался с девицами, выезжал с друзьями на пикники, буянил. Один раз чуть не впаяли десять суток из-за распития алкоголя не в положенном месте и спровоцированного гонения сотрудника органов. Два умножь на ноль равно неунывающая жизнь. Пока в один из учебных дней меня не нашла она и в лоб сообщила о беременности.

Боже, я даже ее имени не помнил, что уж говорить о том, как вся моя жизнь пронеслась передо мной и разбиралась на машине. Затем, взяв себя в руки, я не стал признавать и как-то решать проблему; легкомысленно отмахнулся от нее без оглядки, возвестил, что не стану ей верить в том, чего может и не быть, пусть сама разбирается с тем, во что вляпалась. Она в то время спала со многими, ведь старалась жить так, словно завтра не наступит — могла залететь от другого. Несомненно, не исчезала возможность, что это всего лишь тупой розыгрыш. Найти дурака, развести его, сбежать — легкая смена для махинаций; в прошлом она была гарантийным выходом из бедности по прибытию в столицу, в город возможностей.

Женю сильно задело мое безразличие к тому, чтобы принимать силу последствий, поэтому не обошлось без поливания слез, истерик, пощечины. Гормоны сделали из нее ходячую взрывчатку. А я на все это взглянул бегством.

После того инцидента прошло три месяца. Меня никто не дергал, помимо скорого закрытия сессии, к которой, очевидно же, я не готовился. Вообще, странно всегда выходит — надеешься на одно, выходит совсем иначе. Так и с моими оценками, будто мое славное обеспечение популярности университета в футболе варьировалось на попытках всеми способами удержать меня. Ладно, речь не о том.