Не говорите Альфреду

– Вы человек действия, и поэтому у них может быть к вам определенное уважение. Конечно, они хорошо знают, что у вас за плечами успешная война, но для них это ничего не значит. Им решительно наплевать на свободу, равенство и братство и на любую из наших ценностей – а еще меньше их заботят король и страна. Альфа и омега их существования – хорошо проводить время. Они считают, что прекрасно смогли бы танцевать под рок-н-ролл при Гитлере, – и действительно смогли бы. – Альфред закрыл лицо руками и с горечью добавил: – Чернокожие утверждают, что мы находимся в полном упадке. Эти мальчики – типичные представители своего поколения. Варвары придут им на смену без особого труда. Мы были против них последним бастионом. По крайней мере, мы можем этим гордиться. Но вы сражались напрасно, работа всей моей жизни пошла насмарку, и, весьма вероятно, эта должность – самая бессмысленная ее часть.

– Дорогой мой посол, – произнес Валюбер, – вы воспринимаете все это слишком трагически. Молодые люди в условиях процветания живут для удовольствия. Всегда так было и, без сомнения, будет. Когда я думаю о том, какими были мы с Фабрисом, вплоть до самой войны… Кроме женщин и охоты, у нас не возникало ни одной серьезной мысли. Конечно, когда мы были в возрасте Сиги, наши мозги были повернуты в сторону усердной работы силой экономических санкций. Если бы мы могли зарабатывать девять фунтов в неделю, упаковывая бритвы, неужели вы думаете, мы остались бы в лицее хотя бы на час? Кстати, держу пари, мы нашли бы какой-нибудь надежный способ подворовывать.

– Извините, Валюбер, но я не могу с вами согласиться. Многие подростки, даже богатые, любят учебу ради нее самой. Я знаю, потому что в мою бытность доном через мои руки прошли сотни богатых и цивилизованных молодых людей.

– Но с этими мальчиками вы должны признать факт, что они не будут интеллектуалами. Тяжело для вас, понимаю, тем не менее двое из четверых в вашей семье получили хорошее образование – вполне приличный процент. Остальные двое такими не станут, хоть за сто лет. В итоге же они, вероятно, все равно будут вполне консервативными традиционалистами.

– В наше время никакая достойная карьера не открывается перед людьми без диплома.

– Рассуждая практически, Сиги будет очень богат – мне самому никогда не приходилось работать, поэтому я не могу винить его за безделье. Маленькому Фабрису надо только наилучшим образом распорядиться своими картами, удержаться от того, чтобы бросить их в лицо тетушке Одили, и он окажется в тех же самых обстоятельствах.

– Но Чарли должен зарабатывать себе на жизнь.

– Разве ты не видишь, дорогой, – вмешалась я, – ведь он уже зарабатывает. Чарли наживал те огромные суммы в Лондоне, а сейчас, в шестнадцать лет, он один из королей шоу-бизнеса! – Мне хотелось верить, что в этих моих словах нельзя было уловить нотку гордости.

– Неужели мы всё делали для него лишь затем, чтобы наблюдать, как он организует поп-концерты?

– Но, дорогой мой, как мы этому помешаем? Шарль-Эдуар совершенно прав. Сейчас все, что мы можем сделать для мальчиков, для любого из них, – это смотреть на их выходки с терпимостью и обеспечить поддержку, когда она потребуется. – Я ощутила угрызения совести: достаточно ли хорошо я отнеслась к Дэвиду?

Валюбер кивнул:

– Вот именно. Они взрослые. Каждый человек сам за себя отвечает. Отпустим их – пусть будут самими собой. Сиги сказал мне, что они отбывают завтра вместе с Янки Фонзи, забирая двадцать процентов его доходов плюс их издержки и все, что они сумеют прикарманить. Ладно, считайте это гран-туром. Они посмотрят мир – это лучше, чем паковать бритвы. Когда вернутся, если им к тому времени исполнится восемнадцать лет, они могут пойти в армию, как и другие. Только отправьте сегодня Фабриса повидать тетю Одиль.

– Ты француз до мозга костей, Шарль-Эдуар! – рассмеялась Грейс.

– Горячая новость! – Норти вошла с моим завтраком. – Бомба из Брума отгреб!

– Уже? А мальчики даже не пришли попрощаться?

– Дело в том, что он не взял их с собой. Вчера в клубе «Поп» возникла крупная ссора, и он уехал.

– Неужели? Что случилось?

– Это связано с рекламой. Понимаете, когда Янки увидел тех людей на главной улице – самый радушный прием, о каком он не мог и мечтать, – он подумал, что ему никогда так не везло. Янки рассчитывал попасть на первые полосы газет. Решил, что дедушка в такси придал всему этому ту изюминку, которую так любят журналисты; потом эти толпы, полиция, Альфред, отправляющийся на набережную (должна признаться, мне так хотелось сообщить об этом моему милому другу)…

– Если бы ты это сделала, Норти…