Не говорите с луной

Архаровцы разбирали привезённые ночью из аула тюки, доставая коробки. Это была какая–то бытовая техника. Издали Александр узнал по картинкам на коробках, что это были видеомагнитофоны, стереосистемы и что–то ещё. Бойцы носили эти коробки и загружали их в автомобили. Все были грязными и какими–то изношенными. Ночь выдалась нелёгкой.

Недалеко от КПП, на короткой проездной аллейке заставы, прямо в мягкой грязи лежало тело человека, накрытое куском тяжёлого и мокрого брезента. Это был Шевалье.

Возле трупа на корточках сидел майор Супрун, и что–то делал с руками мертвеца. Когда подошёл Александр, Лунатик неторопливо засунул негнущуюся руку погибшего под брезент, но она тут же вывалилась. Саша успел заметить, что крайние фаланги на пальцах руки были обрезаны.

— А-а, Александр Николаевич, — с улыбкой произнёс майор, поднимаясь во весь свой «наполеоновский» рост. — Доброго утра, уважаемый!

Он наклонился и быстро сунул длинный кинжал в ножны, которые были закреплены за голенищем берца.

— Ничего доброго, товарищ майор, — ответил Александр. — Зачем звал?

— Порядок такой, офицер. Отчитаться должен о выполнении задачи.

— Выполнении? — не без удивления переспросил старший лейтенант.

— Ты слишком требователен к себе. Надо быть попроще, чтобы вести за собой людей.

Спорить не было ни желания, не возможностей — слишком беспокоила челюсть и разбитые зубы. Не тратя лишних сил, он коротко рассказал майору обо всём, что произошло.

— Я за сегодня могу написать рапорт на имя командира бригады и более подробно изложить все обстоятельства ночного выхода.

Всё это время Супрун стоял, не двигаясь, уперев руки в бока и смотря невидящим взглядом куда–то в сторону. Когда рассказ был закончен, он достал сигареты и предложил Левченко. Они закурили.

— Нет необходимости в твоём рапорте, Александр Николаевич. Оставь это мне.

— Необходимо доложить о потерях. Без рапорта не обойтись.

— Порядок любишь? Это похвально. Но не беспокойся. Я сам разберусь со всем. Завтра будешь на базе бригады, и там обо всё обстоятельно поговорим. Ты не ранен? Выглядишь плохо.

— Челюсть, кажется, сломал.

— Да, мне рассказали о твоих подвигах. Хорошую работу сделал. Похвально. Я обязательно это отмечу. Будь завтра к часу дня на базе снабжения. Я пришлю вертушку. Надо бы тебя, Александр Николаевич, показать нашим бригадным медикам.

— Спасибо. Было бы нелишним.

Супрун оглянулся на джипы, когда стали хлопать дверцы. Солдаты завершили погрузку, и расселись по автомобилям. Машины стали разворачиваться и выстраиваться в колонну, готовясь к маршу.

— Проводи меня, Александр Николаевич.

Они медленно пошли к выезду из пограничной заставы.

— У меня к тебе будут две просьбы. Настоятельные, Александр Николаевич, — подчеркнул Супрун, продолжая разговор. — Я считаю, что с поставленной задачей ты справился на «отлично», что бы ты себе не думал.

Александр попытался возразить, но майор жестом остановил его.

— Это не обсуждается, товарищ старший лейтенант.

— Тебе виднее, майор.

— Это хорошо, что согласен. Что касается потерь… Привыкай. Всётаки война. Первая моя просьба: ни с кем, никак не обсуждать обстоятельства этой операции. Очень прошу тебя. Ты хороший командир. Это откровенно. Но мне бы не хотелось, чтобы что–то могло помешать твоей карьере и скорой замене.

— Я не мальчик, чтобы объяснять мне азы.

— Не стоит так реагировать. Оно того не стоит. Я делаю лишь то, что должен делать.

— Я понял. Вторая просьба?

Супрун остановился возле первого автомобиля. Лобовое стекло и форточки на передних дверцах были отчищены от грязи. За рулём сидел флегматичный водитель славянской внешности в военной форме, но без знаков различия. Справа к его сиденью был приторочен автомат с пристёгнутым патронным рожком. Багажное отделение и задние пассажирские места были плотно забиты коробками с трофеями. Майор открыл дверцу и сел на сиденье, затем наклонился и достал своё оружие. По толстому стволу и прицелу, с помощью которого можно было вести стрельбу в ночное время, Александр без труда узнал ВСС «винторез».

— Отличная винтовка, — отметил он.

— Знакомы?

— Доводилось практиковаться.

— Да, я знаю, что вы прошли курс спецподготовки.

— Разрешите? — Александр протянул руку к винтовке.

Супрун без раздумий протянул оружие. Винтовка стояла на предохранителе и была заряжена. Саша не стал расчехлять прицел, повертел в руках оружие, понюхал ствол. «Винторез» был вычищен идеально, пах свежей ружейной смазкой.

— Хорошее оружие, — резюмировал он. — Смертельное.

— Да, большая редкость, — согласился старший офицер. — Если хотите, могу поспособствовать.

— Не вижу необходимости, майор. Нам бы не помешала какая–нибудь трофейная винтовка — мощная, дальнобойная, не меньше сорок четвёртого калибра.

Супрун усмехнулся.

— Уже знаком со стрелком?

— Лично — нет, но видел результаты его работы. Надо бы как–то приструнить пацана.

— Хорошо, я тебя понял. Постараюсь что–нибудь стоящее подобрать. Не думаю, что это будет проблемой.

— Только без особенностей, как с ПНВ и рациями, майор.

Тот улыбнулся и пожурил пальцем:

— А ты злопамятный…

— Нет, майор. Просто воспоминания свежи.