Не грози некроманту, попивая сок в Светлой Обители

Что ж, заглянем в темные делишки нашего светлого и блаженного. Рия часто меня ругала из-за того, что элегантным туфлям я предпочитаю практичные ботинки. Интересно, с какой скоростью я бы оказалась внизу, навернувшись на полуразрушенных ступенях благодаря красоте?

Помещение, куда привела лестница, было небольшим три на три метра. И абсолютно пустое. Из углов на наглую гостью недружелюбно таращились красными глазками пауки. В ядовито-зеленом освещении они чувствовали себя неуютно и перебирали лапками.

Считается, что человеческие эмоции не имеют запаха. Но это не так. Ужас, страх, отчаянье для некроманта всегда чутко бьет по обонянию. А здесь ими пропитался каждый камень. Давно. Слишком давно. Мне даже уцепиться не за что.

Рефлекторно облизала губы и скривилась. Горько.

Я, прикрыв глаза, увидела худую фигуру женщины с прикованными над головой руками. Вон в том углу. Под ней лужа крови. Рот распахнулся в немом крике толи боли, толи мольбе о помощи.

Я передернула плечами, прогоняя видение. Слишком давно. Меня, быстрее всего, и на свете тогда не было.

Для начала надо узнать, сколько наш блаженный живет в Феликтоне. А пока пойду-ка я отсюда, хватит пылью дышать.

Никто не ценит так свежий воздух, как некроманты. Выходя (а чего уж скрывать — выползая) из лаборатории, студенты дружно усаживались вдоль стены и жадно глотали его. Старшекурсники только сочувственно смотрели на зеленых первогодок.

Подставив лицо лунному свету, я глубоко вобрала воздух насыщенный цветочным послевкусием. Завтра придет ответ от брата и, возможно, у меня появится повод задать пару вопросов светлому Жрецу. Только надо будет подготовиться и взять с собой хотя бы… лопату. Да, идеальный вариант.

Я жадно облизнулась на подсолнухи. Эх, жалко, что не стоит выдавать своего незапланированного визита. Взгляд зацепился за два клочка бумажки под окном среди столь желанных растений.

Ну-с, господин даритель очищения, заглянем в очередные ваши жуткие тайны.

Мне повезло. Или не повезло. Это как посмотреть. Два черновика писем. Содержание одного не стало новостью. В красках, с применением немалой фантазии светлый Жрец расписывал издевательства мои и феликтонцев над бедным и несчастным, всеми гонимым Ашером Лауфманом. Странно, что после подобной писульки будущая свекровь не явилась сюда при поддержке армии.

А вот второе адресовано было… моей маме. Я чуть не всплакнула, когда читала о том, что меня чуть ли не камнями забрасывают. А я-то думаю, чего за обычным аптекарем, которого свои же уже хорошеньком отмететлили, прислали один из лучших отрядов Инквизиторов. Городской глава клялся и божился, что при обращении в Совет Гильдий моя фамилия нигде не мелькнула. Оказывается, мама решила проверить анонимный донос.

Вопрос с лопатой становится более насущным.

Окна нашего дома демонстрировали всем желающим, что тут проживают нормальные люди, которые предпочитают глубокой ночью спать.

Я присела на ступеньки крыльца и откинула голову назад, изучая небосклон. Чего хотел добиться Жрец этими письмами? Пока идет практика, выжить нас из Феликтона сможет разве что народный бунт. Да и то не факт. Я подниму кладбище и разгоню протестующих. Кто будет с зомби драться? Больше похоже, что он пытается отвлечь нас от чего-то. Причем не одну меня, но и Лауфмана.

— И где мы столько времени шляемся? — надо мной навис напарник. Мда, подумала… и вот он.

— Да была в одном интересном месте. — Я похлопала по ступеньке рядом с собой: — Садись, расскажу.

Лауфман плюхнулся и перетащил меня к себе на колени. Пусть. На улице ощутимо холодно, а он тепленький такой.

Напарник послушал мой рассказ и впечатлялся до высокохудожественных высказываний о ситуации в целом и о Жреце в частности.

— Надо отцу написать, — под конец тирады выдал он.

— Ага, — я широко зевнула, устраиваясь поудобнее в теплых объятиях. — И что ты ему сообщишь? Нет тела, нет обвинения — закон адвокатов. А будто я там что-то почувствовала… Учитывая наше дружественные взаимоотношения со светлым Жрецом, веры моим словам не добавит. Завтра брат пришлет биографию блаженного и Мака. Будем решать по обстоятельствам.

Я пригрелась и даже задремала. Но вредный напарник весьма ощутимо меня встряхнул. Хорошо еще язык не прикусила.

— Слушай, я верю в ваше некромантское чутье. Пока ты гуляла, Курт заварил себе чайку и решил посидеть на звезды посмотреть. Любите вы темные это. Уже направлялся к выходу, как ему под ноги метнулся Жаркое. Соседушка скакнул от скотины в сторону и запнулся об сундук, в котором сапоги нашли. Грохнулся он знатно, лавочки у нас больше нет. Так вот вопрос: ты зачем его притащила?

Я сонно хлопнула глазами. Какие-то странные претензии.

— Курта? — уточнила я. — Так нам его всучили, не спрашивая согласия, можно сказать.

— Да нет. Сундук этот.

— Ну-у-у, — я почесала кончик носа. — Понятия не имею. Захотелось взять его. Вот ты отрава всей моей жизни, Лауфман. Я уже спать собиралась! А как теперь? Я же от любопытства умру до утра. Пошли его осматривать.

Мне придали вертикальное положение, еще и легко хлопнули по попе: