Не грусти, гад ползучий

Второй, к тому же, был обжорой. Вроде самого Солнышкина. Ух, сколько он лопал, и все подряд - морскую капусту, цветы в горшках и землю, известку на подоконнике, замазку для окон, брагу, рыбные консервы... Сосед Дима с работы приносил для него и Солнышкина коллективные объедки. А работал Дима на ППП, (Подмосковном Подлодочном Предприятии), которое перестроилось и стало называться ПППП (Перестроившееся Подмосковное Подлодочное Предприятие), и вместо подлодок выпускало теперь стальные пивные бочонки с импортными надписями для кооператоров. А кооператоры не жмоты - премируют пивом и едой, так что объедков хватает. Особенно Мише понравились напитки с градусами.

- Еще бы. Мое дитя, - нежно приговаривал Солнышкин. - Цыпа мой золотой.

А пьяный птенец топтался на Лениной голове, путаясь в волосах и орошая их теплой жижей из-под хвостика. "Это полезно, от этого волосы растут", размышлял Леонид, почесывая голову и пытаясь припомнить все, что он читал о птичьем помете. "То есть, что-то растет, кажется, помидоры. Ну и волосы, наверно, тоже... "

Он испытывал почти женское чадолюбие (вернее, мишелюбие), мыл цыпленка в тазике (малыш любил купаться), выводил глистов, отмечал рост на косяке двери. Рос птенец рывками и очень быстро, особенно преуспели в этом лапки - лапищи, чешуйчатые, с кривыми пальцами, как у хищной птицы. Вообще, Леонид заметил явную диспропорцию в развитии питомца. Для цыпленка он был слишком крупный, с длинной всклокоченной шеей, начавшей покрываться мелкими чешуйками, словно Миша был родственник карася...

Однажды Дима принес научно-популярную книжку и, открыв на изображении птеродактиля, завопил:

— Ну дела, Ленька! Ты выращиваешь первоптицу!

Солнышкин выхватил из рук подводника старую зачуханную книжицу, и сравнил рисунок с натурой. Да, сходство было поразительное, если не учитывать мелких деталей... Впрочем, за несколько тысячелетий могла произойти мутация и некоторые внешние изменения...

- Господи! - воскликнул несчастный Солнышкин. - Только этого еще не хватало. Он же будет огромный, не прокормить, да и чем кормить птеродактиля? Может, у него неверное питание?..

- Да все отлично, Ленька! - суетился сосед. — Я сейчас свяжусь с телевидением, с "Очевидным-невероятным", с этой еще, ну как ее, с прессой, в Академию Наук звякну, они там скучают без дела, их всех разгонять собираются...

Для Димы открылось широкое поле деятельности, и он стал действовать...

Вскоре Леонид с Михаилом сделались завсегдатаями телепрограмм и реклам, симпозиумов и выступлений экстрасенсов, героями газетных статей и научных исследований. Ими как явлением заинтересовались даже зарубежные научные общества.

И вот наступил день, когда Солнышкин снова попал за бугор - на сей раз в качестве хозяина уникального животного.

Весь закордонный мир был смущен и Мишей, и Леонидом, к ним приковано пристальное внимание, они — объект исследований. Они непостижимы и таинственно связаны друг с другом, они крайне непоследовательны и алогичны в своей правильной, вообще-то, и очень простой логике. Они — явление!

И только на родине о них тут же забыли. Да не до них тут...

Солнышкин с цыпленком жил теперь в экологически чистом нейтральном государстве, с удивительно аккуратными, как игрушки, домами, с чистыми улицами, пахнущими шампунем, с небольшим количеством машин, и с ухоженными домашними зверюшками, среди которых не было бродячих. Животных и детей здесь не принято было выкидывать. Не было здесь и нищих.

Порой Леониду казалось, что он - в каком-то параллельном пространстве. А может, в раю. Или опять - во сне.

Леня с Мишей кайфовали. Питались они теперь с учетом индивидуальных диетологических разработок, соблюдали режим дня под присмотром небольшого штата врачебно-научного персонала, Солнышкин увлекся наукой, начитался популярных брошюр и принялся формировать свое новое мышление. Все шло прекрасно, но...

Но вдруг однажды Леонид заметил, что у его питомца затормозился рост. Даже хуже: цыпленок стал уменьшаться, как-то сплющиваться и входить в нормальные куриные рамки. Стали отпадать чешуйки, исчезли жаберные щели. А самое скверное то, что он попытался закукарекать.

Солнышкина прошиб холодный пот. Раю приходит конец, понял он. И принялся приклеивать скотчем чешую на прежние места.

Вскоре в забугорной прессе появилась информация о том, что чистая экология и нормальное питание восстановили естественный облик петуха Миши.

Что было дальше? Солнышкин на родину не вернулся. Он стал деловым джентльменом, президентом Общества Любителей Кайфа, известным поэтом. Стихотворный многотомник "Сны гения" принадлежит его пророческому перу.

Как-то подводник Дима, ставший бизнесменом, говорил, что в нынешних ихних (заграничных) газетах пишут, будто мистер Солнышкин собирается начать работу над мемуарами, но приступит к этому лишь после того, как окончательно выяснит для себя, где же, все-таки, грань сна и реальности.

- А на хрена? - сказал Дима.

11. 91.

ТРОПА БЕЗУМЦЕВ