Не губка, не мочалка

С восторгом Зинуля восприняла, можно сказать, крылатые слова своей доброй бабушки: «Не губка, не мочалка – не сотрётся». А ведь верно. Одним словом, Зина, подслушав самое главное, тихонечко выскользнула за дверь. Надо было поделиться свежими впечатлениями со своими подружками Варей и Риммой.

Не сразу, конечно, но на следующий год, когда ей едва исполнилось пятнадцать лет, Зина решительно вступила на тропу эротики и раннего подросткового секса. Но её партнёрами была обычная уличная шантрапа. Такие же подростки, как она, часть которых очень скоро пополнила ряды уголовников. А взрослые дяденьки, даже скрытые извращенцы и совратители малолетних, на активные намёки и приставания Зинули не реагировали никак.

Да и на кого им было реагировать? Маленькая, худенькая низкорослая девочка, абсолютно не сформировавшаяся, как женщина могла только у них вызвать жалость. «Плохо ребёнка родители кормят. Заморённая, какая-то». Но не ведали они, что ребёнок этот к шестнадцати годам прошёл огни и воды – и родители ловили на месте преступления, и даже классная руководительница, и уже аборт Зинуля успела сделать, неизвестно, от кого…

Но, как говорили и говорят в народе про таких вот ранних в народе, ни сиськи – ни письки, так, в принципе, и было. Между ног у неё, конечно же, имелся кое-какой инструмент, не губка, не мочалка. Всё в зачаточном состоянии, но, правда, и в постоянном развитии. Ей, понятное дело, хотелось попробовать чего-то взрослого, но не получалось. Их школьный физрук Кириллов, который не пропускал ни одной юбки, так практически и не понял, почему это Зина Дробинок часто и настойчиво подмигивает ему, а порой даже и ненароком, как бы, случайно прижимается к его крепким ладоням.

А между тем, преподаватель физкультуры Захар Петрович частенько похотливо и пристально поглядывал на иных одноклассниц Зины. У этих всё уже было в норме – и груди четвёртого или даже пятого размера, и «корма», и фигура, и… В общем, всё, уже, как надо. Но они-то, эти самые подруги, даже в мыслях не держали какие-то там сближения с представителями мужского пола. Терпеливо ждали момента достижения личного совершеннолетия, своего часа, любви до гроба и активно занимались спортом, дабы не реагировать ни на какие… внутренние позывы. Так что, напрасно, на их счёт от неразделённой страсти захлёбывался слюной Кириллов.

Не понял, практически конкретных предложений Зины принять участие в её сексуальном «воспитании» и преподаватель сольфеджио, где она старательно училась музицировать на пианино в городском центре детско-юношеского творчества, Антон Геннадьевич Салаков. На предложение Зины, где-нибудь иногда встречаться, он среагировал своеобразно. Внимательно посмотрев в глаза Зины, он сказал.

– Я всё понял, Дробинок. Ты – талантливая и старательная девочка, и тебе мало одного фортепьяно. Я понимаю…

– Да, мне мало одного фортепьяно, – она опустила вниз глаза, – мне надо…

– Я обязательно переговорю с Алексеем Петровичем Гандиным. Наша музыкальная школа – лауреат разных премий и обладатель дипломов… В общем, за умеренную плату ты будешь посещать и уроки игры на аккордеоне. Ты, Зина, достойна этого.

«Какой ещё, в задницу, аккордеон! – С досадой подумала Зинуля, – или тупой ты, Антон Геннадьевич, или… дуру гонишь».

Учителю химии, который молод, красив и осторожен, как американский индеец, она в коридоре во время большой перемены прямым текстом предложила перепехнуться у неё на квартире, когда её папы с мамой не будет дома. Скривив физиономию, Артур Афанасьевич Шуров попросил, чтобы она ещё раз повторила своё странное предложение. Зинуля так и поступила, на что химик выдал, всего лишь, чёткую рекомендацию:

– Чаще, Дробинок, принимай холодный душ – и всё пройдёт! Но, в принципе, я в курсе твоих похождений.

– Да я на вас, Артур Афанасьевич, пожалуюсь, – в её глазах заблестели слёзы. – Да вы… знаете, что за меня…

– Знаю, Дробинок! – Он достал из внутреннего кармана пиджака сотовый телефон. – Я записал наш с тобой короткий и дикий разговор. Так что, уголовное преследование за растление малолетних мне не грозит. А химию ты теперь у меня будешь знать только на «пять»! В противном случае, вылетишь из школы, до десятого класса не дойдёшь.

Но она успешно закончила обучение в школе, до золотой медали не дотянула. Да ей это и не надо было, в аттестате – сплошные «четвёрки» и «пятёрки». По химии, в том числе. Ей никто и никогда из одноклассников не напоминал о том, что она не вполне адекватна в вопросах секса. Да и зачем? Таких, как Зинуля, во все времена в каждой средней школе имелось не такое уж и малое количество. Они тоже чётко знали, как и Зинуля, что их юные влагалища – не губки и не мочалки, потому и никогда не сотрутся. А замуж они выйдут, как и все. Да и, может быть, ещё гораздо удачнее, чем их подружки девочки-терпелочки. Такие вот, пироги.