(Не)идеальная девочка (СИ)

— Не надо, Кирилл. — снова подаёт голос ведьма и тянет его за руку. — Я же просила тебя не лезть. Сама разберусь.

— Я вижу, как ты разбираешься! — выплёвывает, бросая на неё презрительный взгляд. — Иди в машину.

— Кирилл, хватит, прошу. — выбивает, умоляюще глядя на этого урода.

— В машину иди, Настя! — зло рыкает на девчонку.

Ну всё, пиздец ему. Никому, даже её жениху, не позволю так с ней разговаривать.

Хотя и сам сейчас готов вывалить ей столько дерьма, что век не отмоешься. И далеко не светским тоном. Но я — это я. И этим всё сказано!

— Она сегодня плакала из-за тебя, и я этого так просто не оставлю. — продолжает изливаться Должанский, но я уже ни черта не слышу.

Плакала? Настя? Из-за меня? Она никогда не плачет, как бы её не доводили, в том числе и моя персона. Неужели настолько перегнул?

— … засужу за оскорбления, моральное подавление и…

— Да хватит уже! — взрывается Миронова. — Замолчи, Кирилл. Просила же! Это мои проблемы. Сколько можно лезть мои дела? Это МОЯ жизнь. МОЯ!!! На хрена ты меня позоришь перед одногруппниками?! Выставляешь плаксой и ябедой, которая ни на что не способна?! Достал! Видеть тебя не хочу! — выкрикивает всё это на одном дыхании и пулей вылетает из здания.

Мне даже показалось, что некоторых студентов прошила насквозь. Стою и тупо пялюсь на то место, где только что находилось моё чёртово наваждение, и даже не соображаю, что происходит кругом, пока мне в плечо не впиваются чьи-то пальцы.

— Надеюсь, мы друг друга поняли. — ровным тоном выбивает зализыш и топает в сторону выхода.

— Угу, поняли. — бурчу ему в спину. — А на хер ты не сходил бы?

Вообще-то у меня есть до черта чего ему ответить, но все слова словно помелом из черепушки вымело. Только одна мысль настойчиво долбит мой размякший мозг: Настя плакала из-за меня.

Двигаю на выход, на ходу выбивая из пачки сигарету, и зажимаю зубами фильтр с такой силой, что перекусываю.

— Блядь! — выплёвываю взбешённо.

Швыряю испорченную табачку на землю и, достав новую, сразу подкуриваю.

Вбиваю в лёгкие горький дым, но желанного облегчения так и не получаю. Подставляю разгорячённую морду ночному ветру и делаю новую тягу.

Никотин отказывается усваиваться так же, как и воздух, которым я от чего-то давлюсь в попытке сделать вдох.

С хрена ли мне так паршиво?

"Она плакала…"

И что с того? Никогда не цепляли женские слёзы. Им лишь бы сопли поразмазывать по поводу и без. То побрякушку им не купили, то ласкового слова не сказали. Бабы, блядь.

"Она плакала…"

А мне что? Пусть Настин женишок зализанный её и успокаивает. Сейчас помирятся и в койку.

Зверь взвывает так, что перекрывает даже долбящую из дома музыку. Руки сами сжимаются в кулаки, и я с размаху херачу ими в ближайшую твёрдую поверхность, которой оказывается ни в чём неповинное дерево. Луплю, пока не сдираю кожу с костяшек.

Мотор дробит кости. Дыхание вырывается из грудины короткими хрипами.

Перед глазами встаёт картинка, как этот урод снимает с МОЕЙ идеальной девочки платье и, укладывая её на кровать, нависает сверху.

Снова долблю дерево, пока руки не превращаются в кровавое месиво.

Слышу, как она стонет. Этот звук представляю очень явственно, потому что он впечатался в мои барабанные перепонки.

Под ним…

Ещё десяток остервенелых ударов и хруст костей.

— Дерьмоооо! — реву похлеще своего зверя.

Чувство такое, что сердце не кровь по венам гоняет, а серную кислоту, которая выжигает внутри всё живое.

Упираюсь лбом в острую кору и стараюсь успокоить дыхание, которое с такой силой вырывается из груди, что на хрен это дерево снести способно.

Заставляю себя отлипнуть от своей "боксёрской груши" и размашистым шагом направляюсь не пойми куда, ноги сами несут. Окровавленными пальцами достаю очередную сигарету и с трудом щёлкаю зажигалкой, когда вдруг слышу всхлип. Не знаю, что именно меня тормозит, но в следующий момент я уже направляюсь в сторону звука.

Тело цепенеет, когда взгляд цепляется за хрупкую фигуру в чёрном платье, сидящую на краю бассейна. Золотистые волосы волнами спадают на спину, а худые плечи то и дело вздрагивают. Снова тихий всхлип, и внутри меня разворачивается настоящая буря.

МОЯ девочка плачет.

Из-за меня? Или из-за этого самовлюблённого утырка?

На автомате делаю несколько шагов и ложу руку на дрожащие плечи.

— Настя… — сиплю неожиданно севшим голосом.

Она дёргается и, оборачиваясь, рывком подскакивает на ноги. Успеваю заметить блестящие глаза и мокрые дорожки на щеках, от которых сердце сжимается до минимальных размеров, а внутренний зверь начинает затравленно скулить от боли. А в следующий момент мне прилетает удар прямо в солнечное сплетение.

Сгибаюсь пополам, открываю и закрываю рот, как вытащенная из воды рыба в попытке протолкнуть в лёгкие хоть немного воздуха. Едва мне удаётся слегка выпрямиться и всё же пробить воздух внутрь, как его выбивает обратно. И в этот раз похлеще любого удара.

Слышу характерный звук расстёгиваемой молнии, и на земле, от которой мне всё ещё не удаётся оторвать глаза, оказывается Настино платье.

Какого, мать вашу, хрена сейчас происходит?!