(Не)идеальная девочка (СИ)

Вдохи и выдохи становятся громче. К ним прибавляются стоны. Во рту появляется вкус нашего поцелуя. Чувствую, как её язык скользит по моему.

Выстреливаю и смотрю, как сперма стекает по поверхности душевой. Вздрагиваю то ли от холода, то ли от долгожданного облегчения. Даю себе ещё пару минут и выхожу. Натягиваю новые трусы и спортивные штаны. На негнущихся от холода ногах вхожу в спальню и тут же давлюсь слюнями.

— Да ты надо мной издеваешься? — выдаю задушено, до рези вцепившись глазами в тело, лежащее на простынях.

Футболка задралась по самую шею, опять представляя моему голодному взгляду небольшую грудь с острыми торчащими сосками. Видимо, одним "душем" я сегодня не обойдусь. Член снова дёргается, наливаясь кровью. Непонятно как оказываюсь возле кровати и тяну руку. Наблюдаю за своими действиями будто со стороны.

— Да твою же мать! — ругаясь, выписывая ещё несколько злобных матов и хватая край футболки, тяну её вниз, прикрывая тело.

Сам в ахере, откуда во мне берутся силы бороться с непрекращающимся соблазном. Такое впечатление, что она специально мне пробки выбивает. На всякий случай накрываю Миронову одеялом по самую шею и, делая шаг назад, осматриваю плод трудов своих. Недовольно поджимаю губы и закусываю слизистую, пока во рту снова не появляется металлический привкус крови. Возвращаюсь к постели и подталкиваю покрывало под Настю. Заматываю её, как в кокон.

Так-то лучше.

Удовлетворённый своей работой, выхожу на балкон, прихватив с собой телефон и сигареты с подоконника. Закуриваю и смотрю на мобилу: десяток пропущенных от Тохи. Похер. Не хочу сейчас говорить вообще ни с кем. Мысли неразорвавшимися снарядами мечутся по черепушке, а взгляд то и дело возвращается к кровати. Моя девочка лежит на спине, закутанная в одеяло, волосы разметались по подушке и стекают вниз золотым водопадом. Она такая красивая и невинная.

— Хм…Ха… Невинная… Как же. — непонятно хмыкаю.

Кажется, у меня вырабатывается бесящая привычка разговаривать с самим собой.

Сколько она там уже со своим зализышем?

Сжимаю руки в кулаки до хруста костей. Закрываю глаза и медленно через нос выдыхаю. Снова уталкиваюсь глазами в девушку на постели.

Ей очень идут распущенные волнистые пряди. И почему она вечно затягивает их в непонятные хвосты и тугие узлы? Интересно, она их завила или как это там называется?

Красная помада почти стёрлась под моими губами. Проще говоря, я её сожрал, потому что это не для неё. Не для моей идеальной девочки. Когда увидел Миронову с этими красными губищами, первым порывом было оттащить её в ванную, нагнуть над раковиной и смыть эту похабщину к чертям собачим.

Забиваю лёгкие густым никотиновым дымом, но даже после душа и второй сигареты её запах не выветривается. Он словно впитался в кожу, въелся в лёгкие.

Телефон оживает. Бросаю короткий взгляд на экран и с тяжёлым вздохом отвечаю.

— Ты куда свалил? — раздаётся в трубке Тохин голос.

— Заебало, — бросаю коротко, — тухляк там.

— Кажись, мы вместе собирались сливаться? — обиженно выписывает приятель. — А ты хуйни натворил и съебнул по-тихому?

— Какой ещё хуйни? Чё несёшь, блядь, Тоха? — начинаю закипать.

— Ты чего с Волчинской устроил? Она умчалась в соплях, рассыпаясь проклятиями.

— Да пох мне на шалаву эту, — выдыхаю устало, потому что напоминание о ней заставляет мой размякший мозг дорисовывать картинки, на которые мне не хочется смотреть. Вот вообще ни разу. Настя наверняка видела всё это блядство. Может и напилась из-за этого? И с тем уродом пошла? Вообще не понимаю, что между нами творится, — сама виновата. Нехер было меня выводить.

— Так, ладно. С ней всё ясно-понятно. Забили. — не успеваю обрадоваться быстрой сдаче Арипова, как он тут же добивает вопросом, от которого мотор взрывается лютым гулом. — А с идеалочкой нашей что?

— А что с ней? — выталкиваю типа похуй, затягиваясь никотином.

— Что? Да так, ничего. Просто видел, как ты её во дворе зажимал. — чешет ровно, а у меня за рёбрами уже на разрыв всё.

Сердце на кровавые ошмётки разлетается. Если Антон видел, то… Пиздец, короче.

— И чё с того? — выбиваю со спокойствием, до которого мне в реале ой как далеко.

— И чё? И чё, блядь?! Ебанулся совсем что ли?! Ты же обещал её не трогать! — срывается он.

— А тебе что? — спрашиваю, выпуская струйку дыма в застывший ночной воздух. — Это мои проблемы. И я тебе нихуя не обещал! — последнее предложение выдаю по слогам сквозь стиснутые до скрипа зубы.

Чувствую, как на скулах от напряжения начинают ходить желваки.

— Она с тобой? — рубит очередным вопросом.

Какая ему нахрен разница?

— Повторюсь. А тебе то что? Защитник сивых и убогих нашёлся что ли? — выбиваю ленивым тоном, чтобы не выдать всё то дерьмо, что топит внутри.

Выдыхаю. Лёгкие до отказа.

Так просто сказать: да, она сейчас лежит в моей постели. И раз и навсегда стереть её репутацию. Сломать образ идеальной девочки. Сделать её чуточку хуже, чтобы на её фоне самому не казаться последним ублюдком.