(Не)идеальная девочка (СИ)

— Нет, не похую! Я хочу знать, что с ним! Это из-за меня он уходит? — перехожу на наполненный отчаянием крик.

И так боюсь услышать ответ, который и без того знаю.

— Да! Из-за тебя! Ты, грёбаная тварь, поигралась и бросила! А я его потом по кускам собирал! Ты, сука, сердце ему разбила! Предала так же, как и все остальные! Все вы, шлюхи, одинаковые. К жениху своему вали на хуй, а моего друга в покое оставь, блядь! — бросает в лицо обвинения и, резко крутанувшись, уходит. А я опять стою, не в силах даже заплакать.

"Ты, сука, сердце ему разбила!"

И я никогда себе этого не прощу. Буду толкать этот камень в гору, пока он меня не раздавит. Не размажет кровавой кашей из костей и внутренностей по всему склону. Одно дело знать, что причинила боль любимому человеку, и совсем другое услышать это от его друга.

Знаете, что такое Ад? Нет? А я знаю.

Это вернуться на мгновение с того света, чтобы тут же разлететься на тысячи осколков. И каждый из них отзывается резкой болью и кровоточит, продолжая хвататься за жизнь.

Срываюсь с места и лечу к Панамере. Выезжаю с территории парковки, оставив за собой облако пыли. Несусь непонятно куда, игнорируя светофоры и запрещающие знаки. Не понимаю, как удаётся обойтись без аварий.

Вылетаю за город и кладу стрелку. Мотор ревёт на повышенных, в то время как моё сердце раздирает на кровавые куски.

Паркуюсь у спортзала и прямо с порога, не переодеваясь, подскакиваю к груше, игнорируя защиту. Начинаю неистово её колотить, пока не остаётся сил. Падаю на пол и начинаю рыдать.

— Всё нормально?

— Помощь нужна?

— Может к медикам?

Раздаются вопросы завсегдатаев, но я в ответ только качаю головой. Смотрю на кровавое месиво, которое было моими руками и даже не чувствую боли.

Всё умерло.

Отрываю ослабевшее тело от пола и плетусь к выходу.

— Я это переживу. Переживу! — ору в ночное небо. — Или покончу с собой!

Глава 31

Раньше я думала, что свобода и есть счастье. Как же я ошибалась

Едва открываю входную дверь, как из гостиной выплывает мама.

— Ну, наконец-то вернулась. — счастливо щебечет, в то время как внутри меня завывает монстр. — Надо обсудить несколько вопросов по поводу свадь… Что с твоими руками? — визжит, когда замечает кровь и свисающие куски разорванной кожи.

— Херня. — бросаю спокойно, не заботясь о том, как это звучит.

— Тебе в больницу надо!

— Я же сказала — херня! — рявкаю бешено.

Внутреннего спокойствия как не бывало.

— Тогда завтра поговорим. — тухнет мама.

Она уже смирилась с моей резкостью и нежеланием участвовать ни в приготовлениях к свадьбе, ни в светской жизни, ни даже в домашних посиделках.

— Завтра мне ещё этого дерьма не хватало. Добей лучше сразу! — гаркаю в ответ.

— Ну, что с тобой происходит, Настя? — разводит руками.

— Действительно, а что? — ухмыляюсь, зеркаля её позу, развожу ладони в стороны.

Блин, неужели она реально не понимает? Они вынудили меня расстаться с любимым человеком и спрашивают, что происходит. После того, как я рыдала у неё на плече, загибаясь от разбитого сердца, она всё ещё не поняла?

— Мы тут во всю к твоей свадьбе готовимся. Ресторан, банкет, машину, цветы, декорации заказали. Осталось только согласовать меню и выбрать тебе свадебное платье. — перечисляет всё то, от чего мне хочется прыгнуть под колёса первой попавшейся машины.

— Мне НЕ нужно платье! — выталкиваю сквозь зубы.

— Как не нужно? А в чём же ты замуж выходить собралась?

— В саване!

— Хватит, Анастасия! — появляется в дверях отец. — Перестань себя так вести!

— Вы так ни черта и не поняли?! — срываюсь и начинаю истерично хохотать. — Вы меня не под венец отправляете! Вы меня хороните!

После того, что я узнала сегодня, внутри меня взорвался вулкан. Всё то, что я так долго и упорно топила под слоями бетона, вырвалось наружу.

— Прекрати! — гаркает отец.

Но поздно.

Слишком много всего. Много боли, страданий, одиночества, горя. Слишком для одного человека. Три мучительно длинных и бесконечно адских недели я носила всё в себе. И я срываюсь.

— Сами прекратите! Вы меня даже за человека не считаете! Не видите, что я не хочу всего этого! Не замечаете, что мне паршиво настолько, что впору вздёрнуться?! — ору, наплевав на всё.

— Мы всё это для тебя делаем! — вклинивается мать. — Для твоего же блага. Таких, как Кирилл, больше нет. Ты с ним будешь счастлива.

— Счастлива?! С человеком, от которого меня блевать тянет?! И ни хрена вы это всё не для меня делаете! — перевожу дыхание. — Продаёте подороже! Ради своей блядской конторы! Вам всю жизнь было насрать на мои чувства и желания!

— Ты просто нервничаешь перед свадьбой, как все девушки. — опять подаёт голос родительница. — Это пройдёт!

— Что пройдёт?! Я вены вскрыть готова от одного его вида! Как я с ним в постель лечь должна?! Да вам же плевать! Продаёте меня, как сутенёры шлюх!

— Немедленно прекрати этот цирк и подбирай слова, Анастасия! — психует, краснея, отец.

— Подбирать слова?! — снова повторяю за ними. — Вот вам правильные слова. Свадьбы НЕ будет! Я люблю другого!

— Уж не этого ли белобрысого ублюдка? — раздаётся за спиной холодный голос Должанского.