(Не)идеальная пара

– Артем, не надо, ты потратишь кучу времени, путь не близкий…

– Олесь, я так решил, и сегодня у меня выходной, – вложил он в голос как можно больше ласки.

Как же хотелось утешить ее, приласкать. Успокоить и заверить, что все будет хорошо, невзирая на то, что у нее стряслось.

Они проехали уже километров пятьдесят, когда Олеся заговорила.

– У меня мама в больнице. Позвонил ее муж…

– Что с ней?

– Выкидыш и кровопотеря.

Артем прикинул, сколько может быть ее матери. Даже если родила она Олесю в сравнительно молодом возрасте, то явно за сорок. Возраст рисковый для беременности и родов, тут и врачом быть не нужно. Оставалось надеяться, что все с ней будет хорошо.

– Она обязательно поправится, – накрыл он руку Олеси своей.

– Откуда ты знаешь? – посмотрела она на него, машинально хватая его руку и сжимая своей. Как же ей нужна поддержка, хоть чья-то! – догадался Артем. И как же он рад, что этим кем-то оказался он, что так вовремя проснулся и рванул к ней, что успел перехватить ее раньше, чем умчалась на вокзал.

– Просто знаю, – подбадривающе улыбнулся он ей. – И скоро ты ее увидишь.

– Я боюсь, – дрогнул ее голос.

– Чего ты боишься?

– Что она умрет, что я опоздаю… Знал бы ты, как мы расстались, сколько всего наговорили друг другу. И ни разу, ни разу после моего отъезда мы даже не созванивались. Сто раз хотела это сделать, но так и не решилась.

– Олеся, твоя мама не умрет. Мы не в девятнадцатом веке живем, и у нас сильная медицина. Сейчас редко умирают от потери крови.

Последнее предположение было его домыслом чистой воды, но получилось высказать его так уверенно, что Олеся заметно успокоилась и уже не выглядела такой напуганной и потерянной. И что больше всего радовало, так это то, что она продолжает тискать своими пальчиками его руку. Однако ту пришлось мягко отобрать – рука нужна была ему, чтобы рулить, хоть он и готов был сейчас подарить ее в вечное пользование.

Чем ближе становился родной город Олеси, тем сильнее она нервничала. В какой-то момент она достала из сумки телефон и позвонила.

– Ты где?.. А с мамой кто?.. И когда ты собирался к ней поехать?..

Артем не различал слов, но слышал мужской голос, как тот что-то говорил с возмущением.

– Вот же козел! – выругалась Олеся, когда отключилась. – Некогда ему… – посмотрела она на Артема. – Извини, – тут же смутилась.

– Все нормально, – кивнул он. – Мы почти приехали.

Городок, из которого Олеся была родом, показался Артему очень провинциальным и совсем крохотным, но довольно живописным из-за обилия зелени, в которой буквально утопали улочки. Олеся говорила, куда ехать и где сворачивать, больница в городе была единственная и тоже маленькая – всего-то три корпуса.

– Я пойду с тобой, – безапелляционно заявил Артем, выходя из машины синхронно с ней. Ожидал, что она станет спорить, но Олеся лишь пробормотала:

– Спасибо!

Должно быть, ей страшно, – догадался Артем и уже не смог сдержаться. Перед крыльцом придержал ее, а потом крепко обнял и прижал к себе.

– Все будет хорошо! – проговорил ей в макушку, целуя волосы.

– Да, – подняла она к нему лицо, и впервые за сегодня ее глаза загорелись оптимизмом.

Глава 34

Врач сказал, что опасность миновала, но мне все равно было страшно входить в палату. Как встретит меня мама? И почему я себя считаю виноватой в том, что с ней произошло? Мне хотелось еще крепче сжать руку Артема и только потом распахнуть дверь, но вместо этого руку его пришлось отпустить.

– Иди, – тихо сказал он, – а я тебя тут подожду.

– Спасибо! – шевельнула я губами, понимая, что это короткое слово не может отразить все те чувства, что испытываю сейчас. И это была не только благодарность за поддержку, а что-то гораздо большее. Оставалось надеяться, что когда-нибудь у меня получится выразить это словами.

Палата была на четыре койки. Маму я нашла взглядом справа, на койке возле окна. Она даже не оглянулась, когда я вошла, хоть дверь и скрипнула, так и продолжала смотреть в окно на шелестящее листвой дерево. Все остальные койки тоже были заняты, и три пары женских глаз уставились на меня с любопытством.

– Здравствуйте! – вынуждена была я проявить вежливость, и голос мой привлек внимание мамы.

Она медленно повернула голову, и я впервые за несколько месяцев увидела ее глаза. Один лишь взгляд, но как много он мне сказал! И сразу же все наши размолвки остались где-то далеко в прошлом. Даже не помню, как пересекла палату, но уже в следующий момент я прижимала к груди голову плачущей мамы. Так мы и сидели, пока она не успокоилась. А я только и могла, что гладить ее по волосам, тоже глотая слезы.

– Мам, прости меня, – прошептала, когда она вытерла слезы и вернулась на подушку.

– За что, доча?

– За то, что не звонила.

– Мы обе хороши – упрямые как те бараны, – грустно улыбнулась она.

– Я не знала…

– Ты и не могла знать, я же тебе не рассказывала…

Глаза мамы снова наполнились слезами, но она их сердито смахнула.

– Знала бы ты, как я устала плакать, – проворчала с улыбкой. – Но больше не буду, хватит! – решительно добавила.

– Как ты себя чувствуешь?