(Не)идеальный момент

Следующие несколько минут я трачу на то, чтобы принять душ, почистить зубы и построить совершенно непроницаемую мысленную стену. Попомните мои слова, когда я лягу в эту постель, у меня не будет никаких – НИКАКИХ – романтических мыслей о моей лучшей подруге. Все мои намерения будут чисто платоническими. Это то что нужно. Со всей платоничностью, на которую только способен человек.

«Платоничность». А такое слово точно есть?

Это не важно. Если уж на то пошло, я Кейн, а у Кейнов врожденная способность стойко держаться, не прогибаться и полагаться на свою силу духа, чтобы справиться с любой ситуацией. С тем, что за этой дверью. Конец мотивационным речевкам.

Я выхожу из ванной, выключаю свет и направляюсь к кровати, где Лия уже отдыхает под одеялом. Ее красивые шелковистые волосы рассыпались по темной ткани наволочки, словно… СТОП!

Никаких мыслей о распущенных волосах и о том, как они красиво контрастируют с темно-синей наволочкой. Никаких поэтических сонетов о том, как лунный свет ласкает ее алебастровую кожу. Ни-че-го-ше-ньки. Сосредоточься, Кейн.

Я подхожу к своей стороне кровати и спрашиваю:

– Тебе удобно?

– Как и всегда. Мне нравится твоя кровать, – отвечает она, вжимаясь в матрас.

– Хорошо. – Я забираюсь под одеяло и выключаю свет, позволяя луне освещать пространство комнаты сквозь прозрачные серые занавески на окнах.

Я поворачиваюсь лицом к ней, а она придвигается ближе. Ее колено касается моего. Осторожнее, леди. Дистанция, сохраняйте дистанцию.

– Ты сегодня какой-то нервный, – замечает она. – Я что-то сказала или сделала что-то не то?

Ага, ты просто есть. В этом-то и проблема.

– Нет. – Я смотрю в ее прекрасные глаза. – Возможно, я нервничаю из-за того, что сижу без работы.

– Ты уверен? Потому что ты вел себя странно с того самого момента, как мы с тобой вышли из магазина свадебных платьев.

Потому что я не мог перестать думать о том, какая ты чертовски красивая! Подождите, я что, стараюсь дистанцироваться? Нет, вовсе нет. С другой стороны, когда она смотрит на меня своими большими зелеными глазищами, я, кажется, не могу переключить свой мозг обратно в режим «самозащита».

– Ушиб палец на ноге, – выдаю я ни с того ни с сего.

– Что?

– Э-э-э, да. Ушиб палец на ноге и с тех пор чувствую себя неважно.

– Ты ведешь себя глупо. – Она игриво толкает меня в грудь. – Это твой способ заставить меня почувствовать себя лучше?

– Ага, – отвечаю я почти в отчаянии. – Ты же знаешь меня, я тот еще шутник.

– Что ж, я ценю твою попытку, но, думаю, мне просто нужно немного поспать и дать мозгу передохнуть.

– Да, возможно, так будет лучше всего. – Я улыбаюсь ей. – Что ж, спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Брейкер.

Она отворачивается от меня, и я мысленно посылаю телу сигнал расслабиться. Что ж, слава богу. Не уверен, что бы я сделал, если бы она захотела продолжить разговор. Теперь я могу просто отдохнуть и не беспокоиться о том, что мне придется смотреть ей в глаза, потеряться в мелодии ее голоса в тишине ночи или даже думать о…

Она подается немного назад.

Э-э-э, что она делает?

Потом еще немного.

Извини, но ты на опасной дистанции!

Она тыкается попкой в мою ногу.

Прием! Прием! Она слишком близко.

– Что там у тебя творится? – спрашиваю я ее, а мое тело вытянулось от напряжения, словно палка.

– Можешь обнять меня, Брейкер?

Совершенно очевидно. Нет.

Она что, с ума сошла, черт возьми?

Обнять ее?

Находясь в одной постели?

Как будто… она хочет, чтобы мы пустились во все тяжкие. Что, черт возьми, на нее нашло и почему именно сейчас? Почему именно в тот день, когда я понял, что люблю эту девушку? Это какая-то дурацкая шутка, смысла которой я не понимаю? Какая-то история, в которую я ввязался? Если так, то это ни разу не смешно.

Ни за что на свете я не буду обнимать Лию.

– Пожалуйста, Брейкер. Мне бы очень хотелось почувствовать себя в безопасности.

Что ж… раздери меня… карась.

– Эм, не считаешь, что Брайан вряд ли пришел бы в восторг, узнав, что я обнимал тебя сегодня ночью?

– Не знаю.

– А я вот уверен, – говорю я. – Ему бы это не понравилось.

– Это пустяки. Я не изменяю ему. Ты мой лучший друг, моя семья, единственный человек, который по-настоящему может успокоить меня. Если бы ты был девушкой, я бы тоже попросила тебя обнять меня.

– Правда?

– Конечно. Раньше я все время засыпала в обнимку с мамой. – Ах, значит, я для нее типа архетип матери. Я не все могу расслышать со своего места. – Ничего страшного, если ты не хочешь, – произносит она таким убитым голосом, что я чувствую, как мое сердце сжимается в груди.

– Нет, могу, – быстро отвечаю я. – Просто знаешь ли, сверяюсь со своим внутренним ориентиром по части соблюдения моральных принципов.

Я поднимаю руку и несколько секунд вожу ею, прицеливаясь. Мне просто… обнять ее? Или мне следует слегка обхватить своей крепкой мужской ладонью изгиб ее талии, чтобы казалось, что мы обнимаемся, но на самом деле я буду просто использовать ее тело как своего рода подлокотник?