Не имея звезды (СИ)

Вскоре двери зала открылись, и дети ровным строем, будто на марше, вошли в древнюю обедню. И снова свист восхищения пронесся среди новичков. Удивительный заколдованный потолок, не просто отображающий, а будто являющийся этим самым небом, захватывал воображение. Под куполом плыли черные облака, светили ясные звезды, да изредка подмигивала выглядывающая луна. По воздуху плыли свечи, и все было пропитано ощущением настоящей сказки. Всего, кстати, в зале находилось четыре стола. Каждый со своим цветами и под своим флагом. А у северной стены стоял пятый, за которым сидели профессора. Их было все же не мало, но справиться с почти четырьмя сотнями учеников... Возможно, дисциплина, по большому счету, сдерживается именно страхом отработок и снятыми баллами. Хитро, ничего не скажешь.

Мимо прошелестела мантия, а на возвышение перед преподавательским столом вынесли стул, на котором лежала древняя остроконечная шляпа. МакГонагалл стояла рядом и держала в руках свиток. Сначала ничего не происходило, а потом шляпа начала... петь. В принципе, у неё это неплохо получалось, учитывая еще и то, что у неё не могло быть слуха и голосовых связок, но, видимо, перед тысячелетним опытом даже это — сущие пустяки.

— Сейчас я буду зачитывать ваши фамилии. Когда вы услышите свою, подойдите, сядьте на табурет и оденьте шляпу.

На словах — ничего сложного, но вот подвергать свой мозг зондированию Гебу как-то не очень хотелось.

— Эббот Ханна!

Вперед вышла немного нескладная девчонка с пухлыми личиком и дрожащими руками нацепила на себя головной убор.

— Хаффлпаф! — выкрикнул кусок материи.

Девочка радостно взвизгнула, положила шляпу на табурет и помчалась к столу, стоявшему под гербом с изображением барсука. Аплодировал весь зал, кроме Слизеринцев, но громче всех рукоплескали сами барсуки. Ну, и тут понеслась. Больше всего народу уходило либо ко львам, либо к барсукам. Что, согласитесь, комично, получается: любо храбрец, либо простофиля. Хотя в истории Хогвартса было сказано, что барсуки отличаются верностью семье и друзьям, но зачастую это воспринимается обществом как глупость и наивность. Вот отсюда и пошли кривотолки на тему тупых хаффлпафцев. Еще был любопытный факт: если кто-то садился к змеям, то хлопали лишь змеи, а зал презрительно кривился. Видимо, не любили здесь зеленые цвета в одежде. Самому же Гебу было глубоко наплевать, какую эмблему носить.

— Ланс Герберт!

Вздохнув и собрав нервы в кулак, Герберт вышел вперед, и по залу пронеслись волны чьих-то вздохов и ахов. Ну да, опять все по новой. Подставы от парней, хихиканье и перемигивания девчонок, тисканья старших девушек, видящих в нем разве что не плюшевую игрушку. Но и плюсы определенно будут. Можно даже сейчас проверить. Геб применил навык «умильная мордаха», направив всю его силу на заместительницу директора... Эффект был равен нулю. Та посмотрела на него строгим металлическим взглядом и указала на табурет. Стальная леди, видимо, тоже с яйцами. Возможно, не все так просто в Датском королевстве, и придется провести еще несколько дней у зеркала, работая над усилением «мордахи».

— Очень любопытно.

— Кто здесь?! — испугался мальчик.

— Не кричите, молодой человек, я же не глухая, — теперь Геб мог различить недовольный женский голос.

­— Вы шляпа? ­— спросил наивный чукотский юноша.

— Как грубо — указывать кому-то другому на его недостатки. Да, я шляпа.

— Эмм, простите мадам, эээ, мэм, то есть мисс, арх — миссис.

В голове у мальчика зазвенел веселый смех.

— Успокойтесь, мальчик мой, я не собираюсь, как вы наивно полагаете, прожигать вам мозг.

— Тогда ладно.

— Ну, раз с этим мы разобрались, полагаю, стоит приступить к распределению. Ум, да, я вижу. Вижу острый ум, вижу отвагу, но больше всего я вижу любви и верности, вам ведь уже говорили об этом, да? Но мне жаль, мальчик мой: ты бы идеально подошел для Хаффлпафа, если бы не твое желание быть сильным. И, быть может, будь ты чистокровным волшебником, то смог бы воплотить его на барсучьем факультете.

— А как вы узнали, что я маглорожденный? — вдруг встрепенулся юноша. — Вы знали моих родителей?

— Нет, но я могу их видеть в тебе. Разве ты не знал? Наши близкие всегда рядом, они живут в сердце и памяти, помогая в нужный момент.

— А куда вы тогда смотрите — в сердце или в память?

И снова этот звонкий, будто девичий, смех.

— Да, вороний гоблин себе все локти изгрызет, когда узнает, насколько ты умен и что ты не попал на Рэйвенкло. Нет, мальчик мой, я тебе не скажу, куда я именно смотрю — не стану тебя лишать очередной загадки. Но я вижу, что ты хочешь узнать про родителей. Что ж, мы и так много времени заняли своим разговором, так что пусть подождут еще пару минут. Мама твоя была прекрасной женщиной. Прекрасной и внутри и снаружи, а это, поверь старой шляпе, редкое сочетание. Она было доброй, любящей и отзывчивой, но наивной и доверчивой. И уж, упаси боже, конечно, она не была шлюхой. Но, как ты, возможно, уже догадался, она была маглой.

— А отец?

Шляпа некоторое время молчала.