Не имея звезды (СИ)

— Он не был волшебником. Впрочем, малыш, я бы рассказала тебе еще, но, чувствую, в зале напряжение, народ есть хочет, а мы тут с тобой языки полощем. Итак, как я уже сказала, будь ты чистокровным, может, и сгодился бы на Хаффлпафе. Но сейчас... Нет, раз уж ты жаждешь силы, то место твое на другом факультете. Но предупреждаю: будет сложно, даже очень.

— Я справлюсь!

— Слизерин! — выкрикнула шляпа.

По залу пронеслись отчетливые разочарованные девичьи вздохи, которые были прорежены вздохами радостными и тоже девичьими. Герберт снял шляпу, смахнул с неё пыль — и почему этого никто раньше не сделал? — и положил на табурет. На мгновение он встретился взглядом с МакГонагалл, и в глазах профессора он увидел сильнейшее беспокойство, почти страх, впрочем, скорее всего, ему просто показалось. Повернувшись к змеиному факультету, собирая всю храбрость в кулак и увещевая себя, что он уже стреляный воробей и кучки изнеженных аристократов не испугается, Ланс прошел свою «Зеленую милю». Когда он сел на свободное место, то ему пришлось пожать несколько рук, ответить на пару улыбок, и лишь после этого парня оставили в покое. Как раз за ним к табурету шел тот самый белобрысый гомик. Шляпа еще не успела опуститься ему на голову, как уже истошно завопила Слизерин, будто боясь прикоснуться к его тыковке. Оно и понятно... Пока парнишка, сияя, словно начищенный унитаз, топал к столу, Геб рассматривал стол преподов. Каждый, как на подбор, был колоритнее другого. Здесь и мужик в тюрбане с нездоровым блеском в глазах, и сальноволосый ублюдок (ублюдков Ланс за одиннадцать лет жизни в Скэри-сквер научился отличать на раз-два), и добродушный карлик в пенсне, и полноватая миловидная старушка, и еще когорта разных кексов. Но на самой большой и украшенной табуретке сидел Дамблдор. Когда они встретились взглядами, директор вопросительно приподнял правую бровь, в ответ на это Ланс просто пожал плечами и получил одобрительный кивок. Немой диалог был закончен, консенсус достигнут, заседание объявляется закрытым, прошу на гульбище.

— Привет, меня зовут Драко Малфой, я сын Люциаса Малфоя. А как зовут твоих родителей?

Герберт чуть было воздухом не подавился. Возможно, просто возможно, даже дети магов имеют свои прибабахи. Вот этот белобрысый, распыляя свои слабозадые флюиды, либо решил подкатить, либо действительно считает, что важнее узнать, как зовут родителей.

— Меня, — Геб сделал ударение на этом слове, — зовут Герберт Ланс, а как родителей — понятия не имею.

И в ту же секунду, когда были произнесены эти роковые слова, весь стол Слизерина, как по команде, повернулся к Гебу. Возможно, они пытались загипнотизировать его или банально смутить, но мистера Ланса даже женская баня смутить не смогла, наоборот — было весело.

— То есть как — понятия не имеешь? — спросил какой-то рослый парень со значком старосты.

— Приколи — бывают в жизни огорчения. У меня вот такое вот. В жизни своих предков не видал.

— Так ты...

— Ага, приютский я.

Над Слизерином повисла тишина, которую нарушил белобрысый: он вдруг резко отодвинулся и сморщился, будто рядом с ним была кучка дерьма.

— Грязнокровка, — прошипел он.

Странно, Герберт думал, что это слово реально оскорбит его, ну, или как-то заденет, но... нет, ничего такого. А вместе с гомиком отодвигались и остальные; уже через пять минут вокруг парня была создана зона отчуждения, и его попросту перестали замечать, правда, изредка бросаемые взгляды в его сторону обещали веселенькую жизнь. Но особенно парнишке не понравилось, как на него посмотрел сальноволосый. С легким опасением, маленькой ноткой презрения и просто тонной превосходства. Кажется, Ланс нашел того самого препода, который есть у каждого, того препода, которого проще удавить, чем сдать ему зачет или, еще хуже, экзамен. Того препода, с которым на ножах с первой секунды знакомства. Но философия философией, а жрать охота. Именно поэтому, когда Дамблдор взмахнул руками и столы стали ломиться от яств, Герберт набросился на еду, как оголодавший лесной кот, коим он, собственно, и был. Вокруг доносились презрительные шепотки и фырканье. Ох уж эти аристократишки: едят с таким чванством, будто на приеме у Её Величества, вилочкой надрезают кусочек, который ноздрей втянуть можно. Неудивительно, что в районе Ланса еда заканчивалась с поразительной скоростью, и самым голодным приходилось просить передать с другого конца стола. Но в данный момент Герберта это мало волновало. Как говорят в приюте, наедаться надо разом, на неделю вперед, ибо хрен знает, когда тебе еще один паек выпадет. Вот и сейчас, уплетая одновременно куропатку, эскалоп и какую-то сардельку, Ланс запивал все это дело апельсиновым, томатным и яблочным соком. Поочередно, естественно. Впрочем, у него был достойный конкурент: какой-то рыжеволосый парнишка со стола грифов точил с такой скоростью, что с ним бы и Кэвин не поспорил, а тот знатный едок.