Не ищи меня

Я постриглась и перекрасилась в насыщенный каштановый цвет. Набрала вес с тех пор, как стала работать в кафе, лицо стало круглее. Но в наши дни лучшая маскировка – смена имени. Я вернулась к своей девичьей фамилии – Смит. Мне повезло: сложно представить более неприметную фамилию. В Интернете я узнала, какие имена были популярны для девочек моего года рождения, и выбрала имя Сара. Не то чтобы я от него в восторге, но и имя Наташа никогда не входило в число моих любимых. Я готова пойти на все, лишь бы меня не нашли.

Сегодня я первая прихожу на работу. Лоренцо пока еще не доверяет мне ключи, поэтому я сижу в ожидании на бетонных ступенях, ведущих к пляжу, и наслаждаюсь видом. Из глубин памяти всплывает картинка. Как я впервые вывела Эмили на пляж, и как восхищенно загорелось ее личико, когда она погрузилась в мягкий песок. Тот пляж был совсем не похож на этот, с грубым желтым песком, холодный и мокрый, стоит немного копнуть, – нет, тот был раем.

Мы были на севере Сардинии. Сентябрь приближался к концу, погода стояла восхитительно теплая, но не слишком жаркая для младенца, Ник снял великолепную виллу неподалеку от пляжа. Белый песок сверкал на солнце, словно жемчужная пыль, и тянулся на несколько километров, прерываемый лишь редкими скалами. У берега было мелко, чтобы нормально поплавать, нужно было заходить далеко. От бирюзового цвета воды дух захватывало. Вся эта картина казалась нереальной, я никогда не видела ничего прекраснее. Эмили было чуть больше года, она еще плохо ходила. Мы дали ей помочить ножки, но ей не слишком понравилось. Она предпочитала сидеть на песке и смотреть, как пальцы скрываются под его сухими крупинками. Ник пытался строить для нее замки, но они разваливались.

– Прости, что заставил ждать, дорогуша, – произносит голос. Это Лоренцо. Он с детства живет в Британии, но у него до сих пор сохранился итальянский акцент. Говорят, он нарочно выставляет его напоказ, для пущего эффекта. Ему за шестьдесят, он невысок, грудь колесом. С густыми седыми кудрями и пышными усами, которые он носил так долго, что они снова успели войти в моду.

Он открывает кафе, и я сразу прохожу за барную стойку. Вчера мы тщательно прибрались перед уходом, поэтому делать мне особенно нечего, кроме как включить машинку и ждать, когда вода нагреется до нужной температуры. Я проверяю запасы кофе и еще раз протираю столешницу антибактериальной салфеткой. Сезон отпусков закончился, стало значительно спокойнее. Лоренцо распустил летний персонал и оставил только несколько работников, чтобы обслуживать клиентов по будням. По выходным тут все еще шумно, но те смены Лоренцо отдает студентам и просит меня выйти на работу только в случае кризиса.

Половина девятого. У нас есть несколько постоянных посетителей, которые заходят каждое утро в одно и то же время, чтобы взять кофе с собой по дороге на работу или почитать газету, сидя на любимом месте у окна. Около одиннадцати появляются пожилые парочки и группки мамочек, развлекающихся болтовней, пока их дети в школе. Кафе слишком далеко от центра города, чтобы привлечь офисных рабочих, но все равно в обеденное время у нас неплохой поток клиентов, а потом идет длинный перерыв часов до пяти, когда снова появляются пожилые парочки. Выпить кофе и съесть тирамису у Лоренцо – здесь это что-то вроде традиции. По атмосфере это место разительно не похоже на ту лондонскую кофейню, где я работала, но мне тут нравится.

Вскоре появляются мои коллеги: Артур и Марек, работающие на кухне, и официантка Йоланта. Они все поляки, поэтому, естественно, общаются друг с другом на родном языке. Лоренцо заставляет их говорить по-английски, потому что подозревает, что они жалуются друг другу на него. Я не вмешиваюсь. Работают они усердно и никогда не жалуются мне.

Я обслуживаю утренних посетителей – какие есть, – потом делаю себе флэт уайт и отношу к окну. Лениво разглядываю крошечный круизный лайнер на горизонте и внезапно вижу ее. Она идет по набережной к кафе. Горячая чашка выскальзывает у меня из рук, и я едва успеваю ее поймать, прежде чем она успевает упасть на пол.

Какого хрена эта женщина здесь делает?

Я мчусь обратно к стойке, перегибаюсь через нее и зову:

– Лоренцо!

Он появляется на пороге кладовой, которая служит ему кабинетом, с пачкой бумаги в руках.

– В чем дело?

– Я… э-э-э… мне тут кое с кем нужно поговорить.

– Нужен перерыв? Сколько? Пятнадцати минут хватит?

– Может, чуть дольше. Я не пойду на обед. Хорошо?

Он машет рукой на пустующие столики.

– Сама что думаешь?

Дверь отворяется, и она входит, осторожно оглядываясь. При виде меня ее лицо расслабляется. Я быстро подхожу к ней и обнимаю.

– Не забывай, я Сара, – шепчу я, сжимая ее.

Она кивает, и мы отпускаем друг друга с притворным смехом, делая вид, будто мы давние подруги, которые случайно встретились. Я веду ее к столику в дальнем углу, откуда наш разговор не долетит до стойки и любопытных ушей Лоренцо.

– Как, черт возьми, ты меня нашла? – спрашиваю я.