Не искавшие приключений (СИ)

— Нет, — послушно повторила Гортензия и уставилась на собственные руки. — Прости, я была невежлива, — добавила она очень тихо.

— Будем дежурить по класс… тьфу ты! в квартире по очереди. А если я что-то делаю криво, покажешь, как правильно!

* * *

Остаток дня я провела на том самом месте, где лужа прикончила мое самомнение: караулила ожидаемых гостей. Очевидно было, что такой шум не останется для дамы Эллы-Кармилы незамеченным. В любую минуту могла появиться горничная, а то и сама нижняя соседка — ведь ей наверняка хочется знать все подробности суда. Повод для визита у нее был, и еще какой: Гортензия обживала комнату. Едва дождь пошел на убыль, она ринулась прочь из дома, и, потратившись на извозчика, привезла свое самое ценное движимое имущество: швейную машинку. Теперь имущество ездило туда-сюда по комнате: Гортензия искала ему подходящее место.

— О, да! — раздался ее радостный вопль. Я вздохнула с облегчением.

— Ой, нет… — последовало за этим, и машинка снова отправилась в путь. Я сказала себе, что даже в этом стоит видеть хорошее: раскрыта загадка, откуда у бедной секретарши модные платья.

Время шло, машинка — кажется — достигла места назначения, но дама Элла-Кармила все не давала о себе знать. Что ж, в таком случае завтра мы вместе с Гортензией нанесем ей визит сами. Если кто и заслужил прекрасные белые розы, так это супруга Жана Русселя — защитника невиновных.

Я наконец поставила на место отцовский зонт, который вертела в руках последние десять минут.

— Ах, знал бы ты, папа, куда он меня приведет…

* * *

Доброй ночи, папа. Доброй ночи, мама. Доброй ночи, портрет дамы Карнеолы Миллер с автографом и пожеланием успехов "юному поколению искателей Истины". Доброй ночи, Карнеола Миллер. Доброй ночи, все Сущее.

— Доброй ночи, Аль!!!

Когда же ты перестанешь кричать, соседка? Ладно, если не перестанешь сама, будем перевоспитывать, как проблемного подростка.

— Доброй ночи, Зи.

* * *

Той ночью мне впервые за долгое время приснился отец. Вот только глаза у него почему-то были не серые, а зеленовато-карие, почти кошачьи.

Интерлюдия 2

Потом, спустя годы эту войну назовут войной алхимиков. Никогда прежде человек не обращал против человека столько магических зелий одновременно. Ядовитые, изменяющие сущность, сводящие с ума — не все они достигали цели, но с задачей справлялись прекрасно: люди гибли, даже не словно мухи, скорее — как снег под палящим солнцем. Мир рехнулся, надышавшись отравы. Могильщики не справлялись с работой, сваливая тела в ямы, без гробов, без списков имен, и единственным памятником над братской могилой был вертикально вкопанный столб. Пунктиры столбов тянулись от страны к стране, превращая мир в карту страшного сна наяву.

Теперь на месте столбов стоят Памятные колонны.

Маги-артефакторы без устали изыскивали контрмеры: защитные маски, защитные доспехи, защитные костюмы… и все они были эффективны ровно до появления нового зелья. Дальше приходилось начинать сначала, и однажды маг с говорящей фамилией Мерка'тор[1] предложил оригинальное решение. По крайней мере, все на это надеялись.

"Зачем плодить дорогие недолговечные варианты? Давайте создадим универсальное убежище, и пусть защитой будет само Мироздание."

Интересное решение, не так ли? Очень… выгодное. На первый взгляд.

"Пространственный карман", "Схрон междумирья", даже "колдовская кладовка" — как только не называли изобретение спустя годы, когда яд войны наконец отпустил людей. Но чаще — просто проклинали. Принцип работы сгинул вместе с создателем, зато никуда не делась чудовищная воронка, в которую за секунды превратилось целое поле битвы.

Второй взвод специального эскадрона, гордости Ландрийской армии, был обречен. Из сорока человек после алхимической атаки уцелели лишь девять. Пока. Девятый еще жил, но уже рвал горло ногтями в безуспешной попытке глотнуть воздуха.

— Мне плевать, в чем ты там не уверен! Используй треклятую штуковину! — приказал капитан магу. Тот бормотал о неудачных испытаниях, о возможных последствиях, но тут над полем разнесся леденящий душу вой труб. Рехнувшийся мир сохранил остатки кодекса чести: за мгновения до очередной атаки враг предупреждал врага: "Спасайся, если сумеешь!". Чаще всего сигнал лишь усиливал панику.

Прежде чем очередная ядовитая волна настигла солдат, они укрылись в пустоте артефакта — все: капитан приказал не бросать умирающего. Последним вошел маг и закрыл артефакт изнутри.

Говорят, взрыв заметили даже на островах Туманного архипелага. Впрочем, послевоенным историкам было свойственно преувеличивать. Диалог капитана и мага, в конце концов, тоже выдумали они.