Не изгой

Он покачал головой, заходя внутрь и закрывая за собой дверь. Он тоже переоделся, теперь на нем был полностью черный смокинг. Это было такого рода мероприятие, и он выглядел в стиле «Агента 007». Когда у меня будет настроение получше, я бы пошутила назвав его каким-нибудь шпионским именем, но до этого еще не дошло. Мы еще не перешли к самой смешной части событий этого дня.

— Но, когда я впервые увидел эти фотки, я подумал не о себе. Я думал о тебе. Я думал только о тебе, и я был чертовски напуган, что ты из-за этого отдалишься от меня. — Он подошел и встал прямо передо мной. Его глаза пригвоздили меня к месту, удерживая в плену явной потребности, которая в них была. Он выглядел почти хищным. И его голос прозвучал сдавлено: — Я не могу потерять тебя. Я чувствую, что что только что обрел тебя. И у меня такое чувство, будто я искал тебя со старшей школы, может быть, с того самого первого раза, когда увидел тебя у шкафчика. Я не знаю, так ли это, но я не могу потерять тебя. Ты понимаешь меня? Но даже сказав это, я согласен с твоими подругами.

Я закрыла глаза, опустив голову.

Но он продолжал, его голос был таким мягким и в то же время таким ясным для меня.

— Я удваиваю то, что сказал на стоянке. Я удваиваю все. Я не из тех, кто думает, что кто-то чего-то заслуживает. Я всегда придерживался мнения, что нужно зарабатывать, что никто ни на что не имеет права. Кроме тебя. Ты единственная, кто имеет право на все хорошее, что встречается на твоем пути. А теперь я должен сказать тебе, что мне позвонили еще раз. Отдел по связям с общественностью команды хотел бы официально представить тебя. Они навели справки и сообщили мне, насколько престижным был грант, который ты получила.

Этот чертов грант. Я уже начала жалеть, что получила его.

Ну, не совсем.

Я думала о парнях, которые приходили в «Еда для всех», и никогда. Я бы никогда не пожалела, что выиграла грант.

— Я не хочу этого. Я не хочу ничего из этого… кроме тебя.

— Твои подруги правы. У людей при виде тебя будут течь слюни. Всю твою историю стоит рассказать. О тебе стоит рассказать. Тобой стоит похвастаться перед миром. — Он придвинулся ближе, опустился так, что оказался передо мной на коленях.

Он дотронулся пальцем до моего подбородка и нежно приподнял мою голову.

Он был прямо здесь, смотрел на меня, заглядывал внутрь меня, знал меня, знал о трудностях, знал о хорошем и знал о любви. От него исходило столько любви. Я не могла с этим справиться. На меня никто так не смотрел, кроме пса, который ходил за мной по пятам, когда я жила на улице. Ему нравились лакомства, которые я для него крала.

Так что этому псу просто нравились угощения, которые я ему давала.

Он ушел с Хербом, который начал кормить его гамбургерами.

Этот пес тоже был немного придурком.

Нет, не был. Я скучала по этому псу.

Я должна найти Херба и украсть пса обратно.

Нет. Этого я бы тоже не сделала…

— Шайенн.

Я отвлеклась.

— Хм? Извини.

— О чем ты сейчас думала?

— Я подумывала о том, чтобы назвать пса Херб.

Он нахмурился.

— Я не спрашиваю, куда уплыли твои мысли, но можешь ли ты вернуться ко мне? Можешь сосредоточиться на мне?

Я кивнула.

— Да. Мне жаль.

Он обхватил ладонями мое лицо.

Я поняла, что ему нравилось обхватывать мое лицо, и поняла, что мне нравилось, когда он это делал. Нет. Я обожала, когда он это делал. Я таяла, когда он это делал, и я таяла снова. Целая куча слизи на полу, а потом он провел большими пальцами по моим щекам, и мне очень, очень понравилось, когда он это сделал.

Он закончил словами:

— Я хочу показать тебя сегодня. Ты позволишь мне?

Я уже знала свой ответ. Думаю, я поняла это в первое утро, когда проснулась после нашей ночи. (Шесть. Раз.) Но двигаясь дальше, я подняла руки, обхватила его ладони своими, и мне пришлось рассказать ему все.

Я опустила наши руки себе на колени и посмотрела на них.

— Такие вещи не существуют для таких людей, как я.

Он выглядел так, словно собирался прервать меня, поэтому я подняла руку.

Я продолжила:

— Для меня не бывает счастливого конца. Для меня не было семьи. Для меня не было мамы или папы. Даже мой дядя и кузены, их устроило, когда я переехала сюда. Думаю, они почувствовали облегчение. Потом ты захотел быть со мной или даже рядом со мной, и это не имело для меня смысла. Все, что ты делал, не имело для меня смысла, поэтому я убежала. Я убежала дважды. Но я не могу продолжать бежать. В какой-то момент это было глупо, но сейчас это происходит, и я услышала Мелани. Я хочу, чтобы ты это знал. Я услышала ее. Просто это сложно принять, но она права. Саша права. Ты прав. Меня не волнуют пиар-штучки. Меня это не интересует. Меня даже не волнует, что нас показали в «KC’s Dirty Rag». Я думаю, это круто, потому что сомневаюсь, что это когда-нибудь повторится. Но, — это было самое трудное, — мне нужно перестать прятаться и рассказать свою историю, потому что Мелани права. Это могло бы кому-то помочь. Это помогло бы мне тогда.

Это был главный вывод.

— Да?

Я кивнула.

— Да.

— Я люблю тебя.

Он говорил искренне, и я это чувствовала. Всем своим существом.

— Я тоже тебя люблю.