Не изгой

Голос Ката звучал будто из-под воды.

Почему он звучал так далеко? Он стоял прямо рядом со мной.

***

Меня оторвали от КОГО-ТО.

Чего-то? Я не знала.

Мои руки были в крови. Я узнала ощущение теплой крови.

Я также увидел ее, подняв руки.

Кровь стекала вниз. Она стекала с моих пальцев. Моих ногтей.

Почему мои ногти были…? Один был оторван.

Это не имело смысла.

***

— Ты НИЧЕГО НЕ РАССКАЖЕШЬ.

Кат был зол. Он снова начал рычать, и по голосу было слышно, что он едва сдерживается.

— Ты что, издеваешься надо мной? Эта сука вырывала куски из моего горла.

— Ты ни черта не расскажешь.

— Кат!

— Я серьезно, Чед. Ты заговоришь, и тебе не понравится то, что произойдет дальше.

Я моргнула, снова фокусируясь.

Они стояли очень близко друг к другу в другом конце комнаты.

Я дрожала. Почему я дрожала?

Кат посмотрел на меня, ругаясь себе под нос.

Он направился ко мне.

— Это угроза? — Чед поднялся с того места, на которое он то ли опирался, то ли сидел. Я не могла сказать.

Кат даже не удостоил его взглядом, но сказал:

— Ты чертовски прав, она самая.

***

— Детка.

Мы были в его ванной.

Я сидела на стойке. Он стоял у меня между ног.

Прикосновение.

Я зашипела, почувствовав ожог.

Он промывал мои раны.

Тогда до меня начало доходить.

Я подняла глаза, когда он держал меня за руку, и наши взгляды встретились.

Я спросила:

— Я напала на него?

Кат так и не ответил мне. Ему и не нужно было.

Я знала.

Глава 39

Кат

Чед рассказал мне все через час после того, как я уложил Шайенн спать.

Я вернулся вниз, сел напротив него и сказал:

— Ты говоришь мне, или я позвоню своему адвокату, чтобы он начал работу над тем, как заставить тебя продать мне свою половину дома.

Он долго и пристально смотрел на меня.

На его шее были красные отметины. Царапины, полученные от Шайенн. Кровоподтеки уже виднелись под засохшей кровью, и завтра вся его шея будет черно-синей.

Блядь.

Я поморщился, потому что он мог сделать фотографии, если еще не сделал, и я не мог обещать, что Шайенн будет защищена.

Он выдохнул, качая головой:

— Ты пожалеешь, что выбрал ее. В ней есть дикая сторона, и она никуда не денется. Так она выросла. Ей пришлось быть дикой, чтобы выжить, но это присуще этим людям, и такими они остаются до конца своих дней.

— Тебе следует перестать говорить о Шайенн… серьезно… и вместо этого рассказать мне о ее матери.

Казалось, он собирался возразить.

— Сейчас.

Тут мне не нужно было возражать. Либо он говорил, либо я уйду.

Он изучал меня еще мгновение, будто оценивая, но потом сдался. Он рассказал мне историю.

Это было после того, как Шайенн осталась у них. Дик хотел, чтобы он забежал к ним домой, проведать Шайенн. Дик никогда не говорил ему, почему он хотел, чтобы он это сделал, но он это сделал. Он пошел после одной из наших хоккейных тренировок и вместо Шайенн нашел Донну.

Она хотела дозу, поэтому ей нужны были деньги.

Он сказал:

— Она предложила переспать со мной за наличные.

— И ты это сделал?

— Я учился в старшей школе. Я был молод и похотлив, а Донна была секси. Да. Я трахнул ее, и с тех пор ненавижу себя за это.

Господи.

— Ты дал ей денег?

— Не то чтобы я платил за секс, но я чувствовал себя неловко, и она просила. Сказала, что у нее нет ничего на еду для нее и Шайенн. Я отдал ей все, что было в кошельке. Пятьдесят баксов.

— До этого она была чистой?

— Да. Это было после ее реабилитации. Она действительно сходила с ума по дозе.

Христос.

— Как скоро у нее случилась передозировка?

Я ждал, надеялся…

Затем тихое:

— Блядь…

Я встал, отодвинул свой стул.

Чед посмотрел на меня снизу вверх.

— Что ты собираешься делать?

Я не знал, но взял его телефон. У него не было фотоаппарата, и он понятия не имел, как пользоваться компьютером.

— Зачем ты берешь его?

— Чтобы ты не наделал глупостей, глупостей, о которых мы оба потом пожалеем.

— О.

Я сунул его телефон в карман и повернулся.

— Кат?

Я направился к лестнице.

— Что?

— Что будет с тобой и мной?

Это было то, что он хотел спросить сейчас? Я дал ему единственный ответ, который мог.

— Я не знаю.

Глава 40

Шайенн

Я проснулась со вкусом арахисового масла и сожаления.

Я бы хотела сказать, что арахисовое масло было сильнее на вкус, но это было не так.

— Привет.

Я оглянулась.

Кат сидел на краю кровати, одетый в спортивные штаны и футболку. Он принял душ и, разглядывая мои руки, спросил:

— Как твои руки?

Я согнула пальцы и зашипела.

— Болят.

Я хотела притвориться, что не знаю причины, по которой они болят, но не могла. Мой мозг все обдумал и все запомнил, и я просто хотела, чтобы он заткнулся. Сегодня был бы лучший день для того, чтобы произошло чудо.

— Я попросил Чеда уехать.

— Что?

— Поправка. — Он потянулся за кофейной кружкой на прикроватной тумбочке и протянул ее мне. Когда я села и взяла ее, он добавил: — Я собрал его сумку, разбудил его и отправил отсюда. Пока мы разговариваем, он должен быть в самолете и направляться в Ванкувер.

Я сглотнула комок в горле. Черт.

— Ты отправил его в Ванкувер?

— У команды там таймшер, и я хотел, чтобы он уехал на некоторое время.

Он отправил его из страны, а потом я заметила телефон на тумбочке рядом с его телефоном.

— Чей это?

Он мрачно посмотрел на меня.