(не) Измена. Ребенок от бывшего мужа

Я уже запустил механизм. Мои спецы работают. Чистят историю. Подгоняют все. У советника президента Михаила Воронова есть жена и дочь. Воронова Яна и Воронова Мария. А это значит, что все мои враги будут знать о том, что сейчас у меня появились как минимум две болевые точки.

Дать Яне свободу от чего?!

От себя?!

Лишить ее защиты?!

Все сложно. Все закручено. Но я знаю одно. Ни один волос не упадет с головы моей жены и моей дочери.

- Почему ты молчишь, Миша? Наконец заканчивает свою пламенную речь и упирает в меня свои горящие праведным гневом глаза, а я залипаю на ней, на ее красоте, смотрю на шею, где видны следы моей щетины.

Секс с Яной война. Вчера мы с ней именно воевали, гасили обиду и боль, ярость… У меня вся спина в следах от ее ногтей.

Жаркая ночь. Кишащая всеми возможными чувствами.

- Ты моя жена. Как я и сказал, Яна. Какую свободу ты хочешь?!

Прикрывает веки. Бледная. С искусанными губами. Прозрачная почти. Ей надо хорошо питаться. В груди щемит, хочется подойти, обнять, прижать к себе и… верить… безоговорочно верить в ее невиновность…

Сейчас у меня взрыв мозга, внутри я уже нацелен на решение вопроса, который был похоронен во мне, но я начну капать, начну капать и все узнаю.

Кровожадная натура поднимает голову, оскаливается.

- Просто дай нам с Машей вернуться в свою жизнь. В свою квартиру. Я… я ведь помню каким ты можешь быть… каким ты был до того страшного дня, когда наша жизнь рухнула…

Яна подбирает ключи. Она как снайпер выбивает десятку. С ней я действительно был другим, мягким, потому что она была моим светом.

И сейчас тот самый Миша, к которому она взывает отчаянно борется во мне.

- Хорошо. Яна.

Выговариваю наконец ломая себя, прогибая свое отчаянное желание привязать ее и Машу к себе.

- Хорошо? – спрашивает и вопросительно приподнимает брови.

В ее глазах вспыхивает надежда. Моя Яна борец. Всегда была такой. Иначе бы не полюбил ее столь отчаянно…

- Ты будешь под защитой моих людей. Наружно наблюдение. Они будут работать почти незаметно, но без них я вас с Машей не отпущу.

- То есть… ты… ты отпустишь нас в нашу жизнь?!

Кислотой в меня швырнула. Врагом стал. От которого хотят избавиться. Не отвечаю на этот вопрос.

- Как будете готовы, водитель отвезет вас куда скажешь.

Разворачиваюсь на каблуках и ухожу от Яны. У меня много дел. Не терпящих отлагательств. И одно из первых это вопрос с неудачным ухажером Яны и решение проблемы с садиком Маши…

А еще… еще у меня есть ряд вопросов… которые должен был задать несколько лет назад…

Вопросов, которые сейчас я буду задавать… с особым пристрастием…

А для этого… обрубаю мысли.

Мое хищное нутро требует найти и покарать тех, кто причастен к каждой слезинке, которую пролили моя жена и дочь.

58

Яна

Михаил разворачивается и уходит, а я… я смотрю ему в след и сердце бьется с перебоями. Я не верю, что смогла одержать эту победу. Не верю!

Но все же…

Все же…

Зверем стал Михаил. Раненным. Злым. Опять смотрю на экран телефона, который забыл советник президента.

Там другая Яна… В объятиях чужого мужчины…

Шок чистейший. Но я опять отрываю взгляд от ужаса, который кажется уже забыть не смогу и смотрю вдаль.

С трудом вспоминаю, как муж вытащил меня из кровати и понимаю… Картина становится полноценной и теперь я осознаю, что Миша мог в тот день сотворить со мной многое, но он… он отпустил меня.

И тогда мне казалось это наивысшей жестокостью, а теперь… Теперь я понимаю, что он меня пощадил… дал шанс на жизнь…

Качаю головой. Тяжесть наваливается и единственное чего я хочу это выбраться из всего этого ужаса и вернуть свою жизнь.

Поэтому я оставляю телефон Михаила на столе и уверенно иду в спальню. Нахожу свою разорванную одежду и отправляю в мусорное ведро. Стараюсь не смотреть на смятую простынь и не вдыхать запах…

Такой знакомый запах секса и страсти. Уверенно распахиваю дверь и иду по лестницам вниз, нахожу Машеньку в холле, дочка стоит и смотрит на дверь.

- Масечка, что с тобой?! – спрашиваю и заглядываю в грустные глаза дочки.

- Он ушел… сказал… что ему нужно лешать важные воплосы…папа… ушел…

Поднимает на меня свои огромные глаза и я вижу, как у нее на ресничках капельки застыли.

- Я не нужная папе, да? Он босе не плидет?!

Сердце сжимается в груди и я выдыхаю, краем глаза замечая обеспокоенное лицо Людмилы Александровны.

- Нужная. Машенька. Конечно, нужная. Папа обязательно вернется. У него возникли неотложные дела.

- Он их лишит и плидет за нами? – наивно спрашивает дочка и я понимаю, что в нашей с Машей жизни все меняется и надежду своей девочки обрубить я не могу. Не сейчас. Поэтому я отвечаю с уверенностью, которую не чувствую.

- Конечно. Твой папа тебя любит и обязательно придет.

Дочка кивает. Молчит с секундочку, а затем выпаливает.

- Я хотю к ба.

Поворачиваюсь к Людмиле Александровне и кратко сообщаю, что нас отпустили.

- Михаил Дмитриевич, как раз распорядился подготовить вам автомобиль, мне собрать ваши вещи, вы успели их уже распаковать? – интересуется женщина и я отрицательно качаю головой.

- Мне ничего не нужно, - отвечаю кратко.

Я бы и одежду, которая на мне не взяла бы, но голой идти как-то не получится.