Не измени себе

Анна Дмитриевна тоненько и торжествующе залилась смехом.

– Ох, не говори, Иванушка. Так и зыркают! Так и зыркают! Кто, да что, да чей?

– Ну, а ты?

—    А что я? Хвастаюсь. Мой, говорю, чей же еще?

—    Ну и молодчага ты у меня. Так и впредь держать.

—    Вот и держу!

Непонятный этот разговор для непосвященных означал вот что: Анна Дмитриевна пыталась поначалу выдать мальчонку за своего правнука, уверяя, что Женя ее внучка, чему, правда, никто не верил. Но хотя и не верили востро­глазые старушки, но подозрение затаили: а вдруг все-таки — «генеральский внук»? Словом, для Анны Дмитриевны стала самая благодатная пора для таинственных легких

интриг и секретных намеков. Утолила свое давнее желание потетешкаться с внуком-правнуком… Пусть и не кровное, а милое, все-таки — родное чадо, потому что появилось вовремя.

Говорят, все о человеке — хочет он того или нет — ска­жут его глаза… Так то, что за человек Софья Галактионовна и как себя чувствует среди этих, родных ей людей — можно было понять сразу, заглянув в ее тихие, будто светящиеся глаза. Да она и не хотела скрывать, как счастлива.

Во время прогулки по лесу нагуляли, по словам Ивана Федосеевича, «зверский аппетит». А накрытый Анной Дмитриевной стол уже давно ожидал их на веранде.

Налив в рюмки, Иван Федосеевич раскрыл какую-то папку, вытащил из нее несколько листков, сколотых скреп­кой, и подал их Борису.

—  Что здесь? — удивленно спросил тот.

—  Разрешение заместителя министра высшего образо­вания Ивана Ивановича Зеленкова получить экстерном дополнительное образование по той специальности, в кото­рой у тебя многолетняя практика.

Софья Галактионовна удивленно всплеснула руками:

—  Когда же ты успел?

Вальцов махнул рукой, не стал вдаваться в подробности.

Бориса, чувствовалось, застали врасплох. Он крутил бумаги, переданные ему Иваном Федосеевичем, не зная, куда их деть и что с ними делать…

—  Я разве просил об этом?

—  Нет, не просил. Но помнишь наш с тобой разговор, когда решался вопрос с экстернатом?

—  Действительно, был такой разговор. Экстернаты раз­решены только в филологических и экономических ву­зах.

—  А к техническим нет подступа. А тебе хотелось…

—  Так что же изменилось с той поры? — удивился Борис.

—  Собственно говоря, ничего. Тут перечислены лишь экзамены, связанные с техникой. Был специальный запрос Зеленкова к ректору и профессору Резникову. У них мне­ние о тебе высокое. Но знаешь, что заставило решить в министерстве вопрос в твою пользу? Твоя статья в «Проб­лемах экономики» о моральном износе. Он также считал, что ее писал ученый, Борис Алексеевич. И был удивлен, что автором оказался ты.

Борис помолчал, о чем-то раздумывая.

—  Странно все-таки,— наконец отозвался он.— Сколь­ко людей занимаются самообразованием. Объявлен мас­совый поход в науку, к знаниям. Это ведь государственная политика…

—  Но не всем доступны глубины, Борис.— Вальцов ру­кой накрыл ладонь Дроздова.— Ты знаешь, я тоже кое-чего добился в жизни. Но вуз сельскохозяйственный, откровенно тебе скажу, одолел с большим трудом. Наука мне не по плечу. Я — организатор и — не без дара божьего, если уж на то пошло.

—        Однако бог не одарил тебя скромностью,— заметила, с улыбкой Софья Галактионовна.

Борис тоже улыбнулся, но оказалось — своим же мыслям.

—        Влипну я в историю из-за дипломной жадности.

Вальцов, однако, уже был сама серьезность…

—                Слушай. Если хочешь знать… не я один решал о твоeм техническом вузе. Встретил вашего бывшего секретаря райкома партии Смирнова… Да, да, Алексея Георгиевича. Онсейчас в горкоме партии.

—        Неужели Алексей Георгиевич в Москве?!

-           – Если работает в горкоме, значит, в Москве. Вот и надумали совместно. Понятно тебе? А у него решитель­ная точка зрения по этому вопросу. Мнение Зеленкова ты знаешь.

Борис широко улыбнулся, потешно сморщил нос.

—              Что правда, то правда. Убеждал, ругал меня еще там, за границей. А я ему целую теорию…

—        Да, да… — Иван Федосеевич рассмеялся. Обернув­шись к Софье Галактионовне, кивнул на Дроздова: — Помнишь?.. Директор завода, видите ли, из него будет ни­кудышный, а вот наладчик — что надо.

-           – Я все хочу спросить… — Софья Галактионовна обер­нулась к зятю.— Как называется твоя дипломная работа?

-           – Звучит предлинно: «Процесс ликвидации существен­ных различий между умственным и физическим трудом». А в скобках дополнение. «Прошлое, настоящее и перспективы».

Софья Галактионовна изумленно воскликнула:

—        Так это же тема диссертации!

—            Ну уж… диссертации. Я уж почти закончил. Три месяца потею.

—            Вот так история! — Софья Галактионовна даже со стула поднялась.— Ты хоть бы мне дал почитать. Я все же кандидат исторических наук. В политической экономии кое-что смыслю. Сколько, примерно, будет в ней страниц?

Борис пожал плечами.

—            Перепечатать надо. На машинке, наверное, будет больше двухсот.

– Баба-няня,— вдруг подал голос Андрейка.— Куффыть! Все засмеялись.

—            Молодец, Андрейка! С тобой от голода не пропа­дешь,— обрадованный подмогой, Борис подхватил с пола