Не изменяя присяге

У каждого корабля своя линия жизни. Есть корабли — больше стоящие у причалов, а есть корабли — труженики. Угольные миноносцы — из последних, из тружеников. Через каждые 450–500 миль хода требуется бункеровка. Уголь, уголь, уголь.

Утром следующего дня с транспорта «Веди» приняли еще 61 пуд машинного масла. После приема масла эскадренный миноносец «Расторопный» отошел от транспорта и ошвартовался у лоцманской станции Люперте. В полдень к борту «Расторопного» подошел миноносец «Стройный».

Пришедшие с моря эскадренный миноносец «Деятельный» под брейд-вымпелом начальника дивизиона и миноносец «Дельный» ошвартовались к борту «Стройного».

В субботу 5 ноября, миноносец «Расторопный» находился у острова Люперте.

Дальше по навигационному журналу «Расторопного»:

«Суббота. 5 ноября 1916 г.

13:05 Снялись со швартовых совместно со “Стройным” и строем фронта влево вышли в море.

14:29 Произвели боевую тревогу.

15:20 Нашел густой туман.

16:52 Вошли в Раумо, ошвартовались к стенке. Плавали 49,4 мили».

(РГАВМФ. Ф. 870. Оп. 1. Д. 60381)

Переход в густом тумане до Раумо по шхерному району, среди десятков островов, островков и каменных гряд, оказался очень тяжелым. Плавание по счислению — по приборам, особенно трудное в тумане, когда судьба корабля зависит не столько от исправности штурманских приборов, сколько от шестого — штурманского — чувства пространства командира, управляющего кораблем, закончилось благополучно. Офицеры миноносца хорошо помнили, как два месяца назад, в конце августа, потерпели аварию миноносцы «Орфей» и «Забияка». Оба миноносца сели на камни в шхерах, днем, в ясную погоду неосторожно сойдя с фарватеров.

Да, этот переход дался экипажу «Расторопного» нелегко. Тем более необходим был отдых. В Раумо простояли до понедельника.

В воскресенье 6 ноября побудку команды провели на час позже — в 7 часов. В 7 часов 30 минут команда завтракала, и после подъема флага и утренней приборки было назначено проветривание личного имущества, или, как говорили матросы, — «чемоданное учение». На верхнюю палубу выносились парусиновые чемоданы, в которых хранились личные вещи матросов, и все из них вытаскивалось, развешивалось и проветривалось. Матросы приводили в порядок свое белье, где надо чинили или штопали. После обеда и обеденного сна «чемоданное учение» продолжилось до ужина.

День 6 ноября был днем корпусного праздника. Флотские офицеры, выпускники Морского корпуса, вспоминали в этот день родной корпус и наверняка немного грустили об ушедшей навсегда гардемаринской юности, проведенной в его стенах. Основанный еще Петром Великим, славный наследник его Навигацкой школы, Морской корпус выпускал элиту офицерского корпуса Российской империи — офицеров флота.

Мичману Садовинскому вспомнилось по-корабельному массивное трехбашенное здание на Николаевской набережной Васильевского острова. Его светлый парадный (Столовый) зал, в честь праздника ярко освещенный тяжелыми люстрами. Вспомнилась статуя Петра I, перед которой строились гардемарины в дни торжественных событий. Юный кадет младшего класса Бруно Садовинский первое время слегка робел перед лицом императора, но это быстро прошло.

Жизнь Морского корпуса с его лекциями, практическими занятиями в артиллерийском и минном классах, в радиотелеграфном и девиационном кабинетах, с летней морской практикой на учебных судах, быстро пробежала перед мысленным взором Бруно, как в немом кино. Припомнилось мичману Садовинскому, как в этот день в мирное время устраивались торжественные парады, праздничные обеды, и завершалось все великолепными балами, на который приглашались девушки из лучших гимназий Петербурга. На одном из таких парадов, в 1914 году, присутствовал государь. Повернувшись лицом к строю кадет, гардемарин и офицеров корпуса, он спокойным и негромким голосом произнес:

— А вам я назначаю шефом Морского корпуса наследника цесаревича.

С этого момента Морской корпус стал именоваться Морской Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича корпус.

Во время торжественного парада, под звуки церемониального марша, батальоны Корпуса торжественно проходили под сенью Андреевского флага, под которым Императорский флот служил России более 214 лет. Именно эти минуты особенно остро врезались в память Бруно чувством флотского товарищества, сопричастности к судьбе России и ее флота, верности Андреевскому флагу.

Корпусной бал — это особая страница жизни кадет и гардемарин Морского корпуса.

Утром в понедельник, 7 ноября, до подъема флага на миноносец «Расторопный» прибыли из Гельсингфорсского госпиталя комендор Иван Гуляев и с эскадренного миноносца «Громящий» — кочегар 2-й статьи Дмитрий Соколов и телеграфист Николай Никитин.

В 9 часов подняли пары в котле № 3, снялись со швартовых и пошли в Балтийский порт.